– Ангел, который успел покувыркаться на сеновале.

– На перине, – поправил Финн.

– Ладно, на перине, – поправилась я. – Ангел, который всю ночь катался по перине.

Это утверждение было не так уж далеко от истины. Поэтому сейчас я с трудом держала глаза открытыми.

– Когда я думаю об ангелах, то сразу вспоминаю про Минни. А теперь и про Фиша.

– Фиш не был ангелом.

– Но теперь он твой ангел. Ангел-хранитель, – прошептала я. – А Минни – мой. Они свели нас вместе, Финн. Я в этом уверена. Все это слишком невероятно и никак не могло произойти без божественного вмешательства.

Финн вздохнул, но этот вздох больше походил на смешок, чем на стон. Я сонно улыбнулась ему в ответ.

– Если бы я не так сильно устала, то сделала бы себе корону и костюм из этих перьев и станцевала для тебя. В Вегасе мне этого сделать не удалось. А я обещала Минни.

– Ты обещала Минни станцевать для меня?

– Ха, – сказала я и зевнула. – Я обещала Минни, что мы потанцуем в Вегасе полуголыми.

Финн выводил круги пальцами на моей спине, и мне еще сильнее захотелось спать. Сил сопротивляться усталости почти не осталось.

– Бонни Рэй?

– Мм?

– Ты не будешь танцевать в Вегасе полуголой, милая.

– Буду, Гекльберри, мой прекрасный муж. Но зритель, так уж и быть, будет только один. Ты. Договорились?

– Договорились, – пробормотал он.

Я уткнулась головой в его грудь и заснула, думая о том, как раньше засыпала без него. И мне приснились зеркала и ангелы.

∞

Карнавал приезжая каждый год. Он путешествовал по всем Аппалачам, останавливаясь в городках вроде Грассли, предлагая дешевые развлечения и сладкую вату, чтобы разбавить летнюю скуку. Мы ждали карнавала не меньше, чем Тождества. Смотрители аттракционов, так называемые карнавальщики, выглядели как обычные хиллбилли, беззубые и немытые, но нам было все равно. Главное, они привозили к нам карнавал. Меня вечно укачивало, но Минни любила карусели, и ради нее я терпела разнообразные вертушки и качели. Она же побаивалась зеркал, но не жаловалась, когда я тащила ее за собой в комнату смеха.

Меня зачаровывали все эти зеркала, менявшие мое отражение под каждым новым углом, превращавшие меня то в великана, то в карлика, то в тощую, то в толстую. Когда я долго рассматривала свое лицо и тело, искаженные тысячей способов, у меня начинала кружиться голова, но это было так смешно, что мы с сестрой едва не выли от смеха.

Когда у Минни выпали волосы, а я сбрила свои в знак поддержки, стоял август, нам было по пятнадцать лет, и как раз в это время карнавал приехал в город. Минни и без каруселей постоянно мучила тошнота, поэтому мы, к моему огромному облегчению, не пошли кататься, но ей захотелось сходить хотя бы в комнату смеха. Мы купили карамельное яблоко, мешок сладкой ваты, к которой даже не притронулись, и пару ярких бандан, которые повязали на свои лысые головы, «чтобы не испугать карнавальщиков», как мы говорили. Почему-то нам казалось, что это очень смешно. В таком виде ми отправились в ветхий домик с зеркалами. Половицы заскрипели у нас под ногами, и впервые в жизни мне стало не по себе от искаженных лиц, уставившихся на нас с Минни из зеркал. Казалось, нас окружают воплощения всего самого худшего, что есть в нас, – наши страхи, недостатки, уродства.

– Меня угнетает это место, – тихо сказала Минни.

– И меня, – согласилась я.

Потом я начала высмеивать собственные отражения, пытаясь прогнать мрачное настроение, но мои шутки теперь казались плоскими, и мы быстро пошли дальше. Ближе к выходу мы увидели экспонат, которого раньше не было. Или, может, раньше мы были невинными, невнимательными детьми, которые вечно спешили навстречу новым развлечениям. Так или иначе, ближе к концу аттракциона мы оказались между двух гигантских зеркал, стоявших напротив друг друга. Все, что находилось между ними, тут же становилось бесконечной цепочкой отражений, уходящей в глубь стекла.

Мы старались одеваться одинаково, когда получалось, – покупали все самое дешевое или носили то, что сдают в «Гудвилл» для малоимущих. В тот день мы пришли на карнавал в светлых шортах, простых розовых футболках и шлепанцах, а на головах у нас были купленные здесь же ядовито-зеленые банданы. Я была чуть более загорелой и упитанной, чем Минни, – после химии хуже ложился загар и пропадал аппетит, – но в остальном мы были одинаковыми.

Мы с Минни уставились на бесконечные пары близняшек – каждая следующая была уменьшенной копией предыдущей. Бонни и Минни навсегда… Отныне и вовеки. Я взяла сестру за руку, и близняшки в зеркале сделали то же самое. Волоски у меня на затылке встали дыбом. Может, меня должна была утешить мысль о том, что мы бесконечно будем вместе, но отчего-то это зрелище меня испугало.

– Бывают двойни, тройни, четверни, правильно? А как называется такое? – спросила Минни, завороженно глядя в зеркало.

– Это называется «охренеть, как стремно».

– Ага, вот именно. Действительно страшно. Пойдем отсюда. – Минни выпустила мою руку и шагнула в сторону от зеркал. Она стояла ближе к выходу, поэтому первой повернулась и выскочила на солнце через занавески, закрывавшие вход. И я осталась одна между двумя зеркалами. Бесконечно одинокая. Я покрутилась, пытаясь найти угол, под которым эффект исчезнет. Но вместо этого все мои бесконечные копии повернулись вместе со мной, словно ища выход.

И тогда огромные зеркала из стремных превратились в ужасающие.

«МЫ ВЕДЕМ ПРЯМОЙ РЕПОРТАЖ с красной дорожки церемонии вручения наград Американской киноакадемии, и мы уже увидели всех почетных гостей сегодняшнего шоу в театре „Кодак“. Платья были великолепны, звезды выглядели просто шикарно, но главной новостью вечера стало шокирующее появление кантри-звезды Бонни Рэй Шелби в сопровождении ее новоиспеченного мужа Инфинити Джеймса Клайда.

Около двадцати минут назад нам сообщили, что Бонни Рэй Шелби только что прибыла в театр. Возможно, некоторые наши зрители не в курсе, но певица была номинирована на „Оскар“ за лучшую песню к фильму с треком „Машина“ к вышедшему летом одноименному блокбастеру. О номинации было известно давно, но, принимая во внимание недавние события, никто не рассчитывал на появление Бонни Рэй.

Новость быстро распространилась среди прессы, все камеры были обращены на певицу, когда она появилась на красной дорожке перед зданием театра в сопровождении Инфинити Клайда, бывшего заключенного, по слухам, обвиняемого в похищении звезды.

Ранее вся страна с замиранием сердца следила за тем, как развивались события. Юная кантри-звезда ушла со сцены во время концерта примерно неделю назад, а окружение мисс Шелби начало распространять информацию о ее исчезновении. Менеджер певицы даже делала заявления о том, что поступило требование выкупа. Поэтому сегодня, увидев ее на красной дорожке, сияющую, как новобрачная, радикально изменившую имидж и стрижку, мы были, мягко говоря, поражены. Они с Клайдом выглядели потрясающе, и, взглянув на фотографии с красной дорожки сегодняшней церемонии, вы можете убедиться, что любимица Америки окончательно повзрослела.