Прокофьев подошел к ней и выдал ей все указания.

Пирожное я уже съела, стараниями Медведева и он оставив блюдце на подоконнике подошел ко мне.

— Так! — повернулся Мишель в нашу с Медведевым сторону — Прическу и макияж менять не будем. Ольга, доделывай, а я пойду гляну, что там с остальным показом. Модели должны уже закончить наводить марафет. Пойду прослежу за остальными.

Мы остались в этой комнате.

— Садитесь, где найдете место — сказала Ольга и уткнулась взглядом в платье под лапкой швейной машинки.

Она что-то порола, шила, выворачивала, смотрела и опять порола и шила. Одним словом мы с Медведевым ей были больше не интересны.

Со стороны, куда ушел Прокофьев доносился шум множества голосов и мужских и женских.

С другой стороны, из зала я так понимаю, доносилась музыка.

Ну да. По времени уже должны запускать публику в зал.

— Не волнуйся — взял меня за руки Медведев — Я пойду с тобой и все будет хорошо!

— Вот и побудете в шкуре модели! Посмотрю, как вам это понравиться — проворчала я

— Надо — значит побуду! — улыбнулся мне мужчина

— Вот почему вы меня всегда подставляете? — продолжила ворчать я

— Мщу за испорченные брюки! — шепнул он мне на ушко самым серьезным голосом

Я уставилась на него и не находила, что ответить.

Что правда что ли?

А он посмотрел на меня и расхохотался.

— Какая же ты смешная!

Глава 33

Взял и обнял меня крепко крепко.

И так это вдруг было приятно, что я просто прижалась к нему и улыбнулась.

— А тут можно трансляцию показа посмотреть? — спросил он Ольгу не отпуская меня

— Угу! — не отрываясь от иглы швейной машинки ответила она — Путь на окне, экран на стене.

И точно на одной из стен висел экран. Я его и не заметила.

Медведев отпустил меня и отправился за пультом.

А мне стало без него некомфортно.

Но признаваться в этом я не собираюсь.

Медведев щелкнул пультом и экран показал нам зрительный зал. Там играла музыка и зрители рассаживались по своим местам.

Зрительный зал был устроен буквой П.

Ряды уходили вверх амфитеатром.

В центе на высоком подиуме так же буквой П был проход для моделей, а по центру располагались цветы. Они разноцветной композицией занимали весь цент.

Над ними висело три экрана так, чтобы дальние ряды каждого сектора могли спокойно смотреть на свой экран.

И сейчас на экранах показывали то же самое, что смотрели и мы — как рассаживались зрители. Вот камера пробежалась по рядам.

Кто-то из зрителей заметил и улыбнулся или помахал рукой, кто-то упорно искал свое место и на внешние раздражители совершенно не обращал внимания.

А интересно вот так наблюдать за людьми. Сейчас они все настоящие.

А вот и та мадам с дочкой — восходящей звездой подиума. Мамашка что-то назойливо ей втолковывает она закатывает глаза.

А вот еще пара. Немолодые, но на вид очень интеллигентные. Он аккуратно придерживает ее под локоток и показывает, куда ей сесть. Она садится и поправляет ему пиджак, когда он садился одна пола чуть сместилась. Они улыбаются друг другу. И все так у них естественно получается.

А вот другая пара. Моложе. Оба одеты дорого. У мужчины заметное пузико, мягко выражаясь. Она значительно моложе с красивым лицом отягощенным мыслью своего шествования и обращают ли на нее внимание все вокруг. Под «все вокруг»- предпочтительно мужчины.

Так вот кавалер этой пары рассекает преграды животом, как ледокол. Кто не успел увернутся — это не его проблемы. Следом плывет его каравелла, даже не извиняясь если наступает кому на ногу.

Оператору, видно, самому прикольно следить за этими. Я понимаю, что в запись с этого показа такие моменты не войдут.

А так было бы здорово, чтобы люди иногда глядя на себя со стороны смогли сделать кое-какие выводы… Ну и другим урок

— О чем задумалась? — ворвался в мои размышления голос Медведева

— Смотрю и лишний раз поражаюсь, что одежда не всех красит… — отозвалась я под впечатлением слежки за последней парой

— Даааа! — протянул Медведев — Знаю я эту пару. Очень… колоритные люди!

Я глянула на него удивленно, а он хмыкнул глядя на экран

— Судя по вашему…

— Твоему

— Твоему — смутилась я почему-то опять, но продолжила — виду эта пара… колоритных людей далека от понятия «приятная»

— Есть такое.

— Так! — в дверях появился возбужденный Прокофьев — Смотрите?

Это был даже не вопрос, а просто констатация факта, что мы в курсе, что народ пошел в зал

— Ольга? Долго еще?

Он вопросительно уставился на нее

— Почти все готово — не отрываясь от работы проговорила швея

— Надежда, за ширму! — скомандовал мне Мишель

Встала и пошла.

Ну а что теперь то выступать, когда уже согласилась.

Медведев поймал мою руку и пожал ее поддерживая меня. Я ему улыбнулась. Ольга встала с платьем из-за машинки, вывернула его, встряхнула и направилась ко мне. Помогла облачится и подтолкнула к импровизированному подиуму, куда и помогла мне подняться.

Мастера придирчиво оглядывали меня со всех сторон.

Медведев сидел в сторонке, смотрел на меня и улыбался.

Я глазами спросила его как ему нравиться. Он поднял вверх большой палец. Я кивнула и улыбнулась.

— Так! Ольга, все хорошо. Теперь быстренько отпарь его, чтобы выправить все швы и вообще…

— Хорошо

Мы с Медведевым в этот рабочий диалог специалистов не вмешивались.

— А где обувь? — вдруг спросил Прокофьев

— На мне — ответила я не поняв вопроса

Я все это время была в своей обуви. Длину платья, между прочим, он подгонял под мои босоножки. Меня даже не услышали

— Ольга?

— Так стоя внизу на полочке под платьем или в пакете рядом висят. Я не трогала обувь. Что искать?

— Нет. Иди занимайся платьем. Я сам найду

Он опять уткнулся в вешалку, где висело платье. Пошуршав покетами с одеждой он нашел, что искал.

— Ага! Вот!

Он победно за пятки вытащим пару белых классических лодочек на высоченных каблуках. И напугал меня их видом.

Вот на такущих я точно не пройду по подиуму. Да еще, похоже, они мне будут велики. Прокофьев тем временем поставил туфли около подиума, где я стояла. Я испуганно глянула на Медведева, он опять мне тепло улыбнулся призывая не паниковать

— Туфли, похоже не моего размера — попыталась я внести ясность своей паники

— Разберемся — коротко отрезал Прокофьев и дальше — Ольга!

— Несу!

Меня опять переодели и опять крутили придираясь в четыре глаза

— Ну вроде