— Ни к чему устраивать истерику, — заявил дракон. — Она вернется.

Льек был рядом, но его присутствие служило малым утешением: что может посоветовать медвежонок, столь часто забывающий о своем подопечном и убегающий в лес охотиться?

— Мне не нужен еще один медведь, или обезьяна, или крокодил, или попугай, мне нужна Мара, сама она.

— Ты не особо веришь в нее, мальчик, не так ли? — задумчиво оглядел его дракон, словно раздумывая, какой кусочек взять с обеденной тарелки следующим.

Льешо опустил голову, ожидая, что огромная пасть проглотит его, но червь лишь печально вздохнул и отрыгнул дымом. Съеденное явно не хотело перевариваться. Пренебрежительно фыркнув на прощание, дракон оставил Льешо в покое. Юноша проследил, как сверкающие кольца пустили круги по поверхности реки, и дракон исчез под быстрым потоком.

Он еще долго смотрел на место, куда канул червь. Однако его мысли были заняты не тварью, которая вела себя в соответствии со своей сущностью, а несчастьем, преследующим его повсюду. Льешо поднялся и подошел к краю реки с навязчивой мыслью: если он бросится вглубь, позволит воде забрать себя, будет ли у остальных больше шансов выжить? Может, правителей не будут свергать, если он исчезнет. В мире все вернется на свои места, словно он никогда и не жил в нем, возможно, для мира так будет лучше. Если еще не слишком поздно.

Шелест длинного одеяния по траве вернул Льешо к реальности. Повернувшись, он увидел приближающегося Хабибу, колдуна правителя, если не принимать во внимание, что правитель умер в попытке защитить его от мастера Марко. Юноша подумал, не остался ли Хабиба не при деле, хотя он ведь по сути служил ее светлости. Отец Каду стоял достаточно близко, чтобы видеть все происходящее на проклятом противоположном берегу. Льешо сегодня чуть не угробил его дочь.

Он бы кинулся к ногам Хабибы, но тот подошел ближе и опустился на одно колено, наклонив голову.

— Сегодня ты преподнес мне два великих дара, мой принц, — сказал он. — Чем может человек отплатить долг больший, чем его собственная жизнь?

— Я не ваш принц. И вы ничего мне не должны, — ответил Льешо, не отводя взгляда от реки. Он надеялся, что колдун примет гнев его отчаяния за силу и решимость. За что Хабибе так уважать его? — Ваша дочь, Каду, могла умереть сегодня.

— Но она не умерла. Ты спас ее. Только за это я отдал бы тебе свою жизнь.

— Я подверг вашу дочь опасности. Мара спасла ее, спасла нас всех, ценой собственной жизни.

— Каду — солдат. Она выполняла свой долг. Как ее командир, ты привел ее целой, жертвуя своим душевным спокойствием.

Хабиба замолчал, и Льешо решил, что он поднимется и уйдет, закончив речь. Однако колдун продолжил с более грустной ноткой в голосе:

— Всю свою жизнь я мечтал увидеть одного из великих червей. Легче было поверить, что они не существуют, чем признаться в своей несостоятельности. Сегодня ты показал мне чудеса, которые я считал навеки потерянными миру.

— Это сделала Мара. И Мара мертва, — выплеснул Льешо всю полноту своей вины.

Его глаза горели, Хабиба вздрогнул, и юноша отвел взгляд. Он смотрел на реку, словно ожидая, что золотой дракон вновь всплывет и пригласит его на чай.

— Мы живем в век чудес, Льешо. Великий человек ушел сегодня в мир иной, но я думаю, кем бы она ни была, это не твоя целительница. Ты встретишь ее снова, если не выкинешь что-нибудь глупое вроде самоубийства из жалости к самому себе.

— Вам-то что об этом известно? — потребовал ответа Льешо, хотя ему трудно было делать вид, что он не согласен.

В действительности он не хотел умирать. Как бы антигероично это ни выглядело, основным его желанием было лечь прямо на месте и спать долго-долго. Может, во время сна буря закончится.

Хабиба словно знал, о чем думает Льешо.

— Ты сам в эпицентре бури, — нежно сказал он с сочувствием во взгляде. — Когда ты спишь, буря дремлет вместе с тобой. Когда просыпаешься, она снова рядом.

Колдун пожал плечами — знак повиновения судьбе.

— Скачущий в буре всегда страдает, но без нее не было бы ни дождя, ни рек, ни жизни.

— Я недостаточно силен, — прошептал Льешо.

Он подумал, способен ли был бы отдать жизнь вместо целительницы, и не нашел ответа.

Хабиба положил руку ему на плечо:

— Тогда пусть сегодня буря отдыхает.

Под священной защитой обнявшей его руки колдуна Льешо позволил тому отвести себя обратно к стене. Он стал искать пролом, чтобы пролезть на ту сторону. Хабиба же оперся на одну руку и перемахнул через стену с юношеской ловкостью. Льешо перебрался за ним вслед, затратив намного больше усилий и с меньшей грациозностью.

Льешо соскользнул с низкой каменной стены. Он упал бы на землю, но его там встретил Бикси, подставивший плечо.

— С ним все в порядке?

А это был голос Стайпса. Льешо удивился. Что гладиатор делает в лагере колдуна правителя? На плече юноши рыдала Льинг — девушка с нежными пальцами, но неумолимо острым языком:

— Дурак! У тебя открылась рана. Мара задаст тебе жару за это.

Хабиба положил руку на запястье Льинг, чтобы не дрожали пальцы, прикасавшиеся к повязке Льешо:

— Это подождет, пока мы не найдем лучшего расположения.

— Нет, не подождет!

— Мара мертва, — едва выдавил Льешо. Высвободившись от поддержки Бикси, добавил: — Ее сожрал дракон.

Рука Льинг опустилась, лицо побледнело. Бикси слегка нахмурился:

— Какой дракон?

— Я видел ее на мосту, — сказал Хабиба.

— Над рекой Золотого Дракона нет моста.

— Нет моста. Тогда что же…

— У наших врагов повсюду шпионы, — прервал их Хабиба. — Давайте обсудим это под покровом.

После этого предостережения они шли в молчании. Льешо искоса посмотрел на Стайпса, который шагал рядом с Бикси со знакомой непринужденностью. Никого не удивляло его присутствие. Гладиатор заметил вопрошающий взгляд Льешо, но не спешил дать ответ: Хабиба приказал подождать. Любая из поющих над головой птиц, любой стрекочущий в траве жучок мог быть подослан мастером Марко. Даже ветер мог отнести их слова магу.

Мастер Якс разбил лагерь в саду. Хабиба вел их мимо красных фетровых палаток, ютившихся меж обглоданных стволов фруктовых деревьев. В центре высился большой шатер, натянутый на толстых столбах. Стороны были закручены наверх, под крышей Льешо насчитал полдюжины молчащих стражников, чей вид отпугивал непрошеных гостей Обнаженные мечи еще надежней предотвращали недружелюбное вторжение. Мастер Якс ждал у складного стола, покрытого картами. За ним маячили два писчих в специальной форме.