— Чарли! — заорал, что есть мочи и пустил наугад пару пуль.

Отдача едва не вырвала «кольт» из ладони — столь скользкой та стала от крови.

— Саймон! — девушка выскочила из казармы и обхватила щеки. — Тебя ранили!

— Как видишь. Почему не пришла?

— Но ведь ты меня не позвал…

Ептыть. Зомби и то инициативнее и умнее, блин.

— Нужно оружие! Принеси еще один «томми» и возьми что-нибудь себе.

— Есть! — она с глупой улыбкой козырнула и бросилась выполнять приказ с таким видом, словно я послал ее за презервативами для грядущего веселья.

Охрана меж тем усилила натиск.

— Вперед, парни! Этой мрази недолго осталось!

Швырнул им в ответ вторую шашку, что если и поубавило пыл, то ненадолго. Пальба пошла с утроенной силой, и щепа полетела без остановки, а ведь даже толстые бревна не продержатся долго.

Янки это прекрасно понимали и потом без устали лупили в одно место в надежде, что пули вскоре справятся с деревом и неминуемо поразят цель. Я же оказался зажат между дверью и окном, куда ни сунься — расстрел. Да еще и кровь лилась без остановки — не спасал даже тампон из куска плотной ткани.

Я сел на корточки и привалился спиной к дрожащей стене — и чтобы немного уменьшить профиль, и чтобы сберечь силы. Но их осталось так мало, что я, похоже, сдохну раньше, чем ублюдки справятся с преградой.

— Вперед, собаки! — орал кто-то. — Додавим гадину! Иначе полковник нас всех перевешает!

Призыв сработал на отлично, да и мотивация вполне понятна. От грома вновь заложило уши, а свист и стук не стихал ни на секунду. Враги подбирались все ближе, крадясь вдоль барака — уже слышал их шаги и надсадное дыхание.

Высадил наугад остаток барабана и попытался перезарядиться, но дрожащие скользкие пальцы почти перестали слушаться. Гранаты кончились, последняя связка динамита лежала у ног, и в голове скользнула шальная мысль — может, подорвать себя вместе со всей шушерой?

Эльфийки не пострадают — по крайней мере, сейчас, зато заберу с собой изрядное количество упырей. Можно даже поджечь фитиль и кинуться прямо на них — да, сразу застрелят, но и урон выйдет больше.

Сглотнул, взял взрывчатку и пропустил меж пальцев дугу. Да уж, не так я планировал помереть, но хотя бы уйду с честью — как герой, а не скуф.

И когда склонился над бомбой, чтобы не промахнуться мимо шнура, в холле загрохотало так, что с потолка посыпалась пыль, а люстра заходила ходуном.

Вскинув голову, увидел у окна Чарли — с пулеметом Браунинга на карнизе, пулеметной лентой через грудь и аптечкой на поясе.

Девушка с безумной улыбкой и широко распахнутыми немигающими глазами палила (а уместнее всего сказать — херачила) по всему, что двигалось.

Ковбои хоть и находились в относительно безопасном секторе, предпочли развернуться и дать по тапкам. Я в полном афиге вскинул брови и спросил, едва ворочая языком:

— Откуда у тебя чертов пулемет?

— Да это запасной — для спонсона, — смуглянка бросила мне медпакет.

— Почему не сказала раньше?

— А ты и не спрашивал, — донеслось сквозь гулкий стрекот.

Я достал из брезентового мешочка пузырек с красной жидкостью (зелье здоровья) и зеленоватую припарку на куске пластыря. Наклеил эту штуку на рану, и кровь сразу остановилась, а боль утихла.

Когда же осушил до дна лекарство, головокружение вмиг прошло, а вслед за ним — и слабость. Не скажу, что восстановился полностью, но вернул вполне сносную боеспособность, а большего пока и не надо.

Потянулся к трофейной винтовке, как вдруг раздался сухой одиночный выстрел, и пулеметная пальба тут же оборвалась. Как и жизнь Чарли Омады — брюнетка запрокинула голову, рухнула на колени и намертво вцепилась в рукоятки «браунинга».

По ее спине в районе сердца растекалась алое пятно — соратница погибла мгновенно, однако сошки зацепились за карниз и не позволили ей упасть. Она так и осталась навеки на боевом посту, всю жизнь прослужив злу, но отдав ее за правое дело.

У двери в подвал стояла Ирма в длинном вечернем платье — полностью вылеченная, без следов от веревок и пыток, с уложенными волосами и даже легким макияжем.

В одной руке немка держала дымящийся «маузер», во второй — отделенную с хирургической точностью голову Фиавин.

Из глаз, носа и рта мятежницы торчали пучки окровавленных побегов, очень похожих на волосы, что застревают в стоке ванной.

И судя по обилию крови, проросли они задолго до того, как девушку казнили. И что-то подсказывало, что вся эта рассада вылезла не только из лица.

А значит, умирала безумица пусть и недолго, но очень мучительно. Вот вам и честный справедливый суд. А ведь мог избавить от страданий их обеих.

Позади фрау показалась Айлейн с «кольтом», и все увиденное вмиг обрело смысл. Ушастая предательница, о которой я и думать забыл, украдкой освободила наставницу — глупо полагать, что та не дала ей второй комплект ключей.

Ирма же быстро пришла в себя после исцеления и взяла оборону в свои руки. Но перед тем в свойственной манере отомстила за мучения.

И судя по тому, что меня до сих пор не пристрелили, а лишь взяли на мушку, решила закончить начатое — и взять то, о чем давно мечтала.

— Свяжи его, — велела фон Винтер. — Дернется — прострели колени, только не задень вены. Он и так потерял много крови, а она ему ой-как понадобится. В отличие от коленей, — садистка расплылась в зловещей улыбке.

Я поднял руку, чтобы приголубить падаль молнией. Грянул выстрел — и пуля прошила ладонь насквозь. Я зашипел сквозь стиснутые зубы и едва не завалился набок от вспышки непередаваемых ощущений.

Но принцессе и