Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А если быстро освою какое-нибудь заклинание?
– То тогда я буду очень рад снова спать в своей кровати, а ты сможешь переселиться куда угодно, – пообещал Фэрфакс. – Но для этого надо стараться. А сейчас ты так стараешься, что, кажется, тебе у меня в гостях очень даже нравится.
– Мечтай. При первой же возможности уйду, – заверила я его, собирая последние крошки с тарелки.
– Тогда продолжим заниматься, чтобы эта возможность у тебя все-таки появилась.
* * *
Колдун решил изменить подход, взвалив на стол передо мной два десятка книг. Все они нашлись тут же, в подвале. Тихонько насвистывая себе под нос, он водил пальцем по рядам строчек, отыскивая нужную информацию. Я честно пыталась пройти дальше первой страницы введения, но от скуки то и дело клевала носом, подперев кулаком голову. Кажется, я все-таки уснула и встрепенулась, только когда слюна потекла по щеке.
– Твое усердие восхищает, – беззлобно подколол колдун. – Возьми вот эту, ее все адепты хоть раз вместо подушки использовали.
На обложке пухлого тома золотом было вытеснено название «Полная история магии», автором значился Б. Фэрфакс. Поглаживая рельефные буквы, я вспомнила разговор с Илаем.
– Однофамилец? – Я приподняла тяжелую книгу над столом. Колдун отвлекся, скользнул по ней взглядом и покачал головой.
– Отец. Предвосхищаю твои вопросы: он был знаменитым исследователем и сгинул много лет назад. Никто не знает куда, да никто и не искал.
– Почему? – Я раскрыла том. Страница начиналась с длинной витиеватой благодарности всем причастным. Глаз зацепился за знакомое имя.
– Потому что хорошие исследователи, как правило, дрянные отцы. – Мужчина фыркнул и уставился в книгу, ставя точку в этом разговоре.
С одной стороны, не очень хотелось лезть в семейные дела колдуна, с другой – было любопытно, потому что «История Ниверии» мне понравилась. Сверившись с оглавлением, я раскрыла том на середине – как раз на главе, посвященной первородной магии. Несмотря на возросший объем текста, ничего принципиально нового я не нашла. Разве что прибавились короткие исторические зарисовки да имена когда-то живших первородных. А строчки, засевшие в голове еще с прошлого раза, отыскались и тут.
– У Бернарда написано, – я с усилием сглотнула комок в горле, – что человек не может обладать первородной магией. А Ормак сказал, что моя магия первородная.
– Ага. – Фэрфакс сердито оторвался от чтения.
– Тебе не кажется, что…
– То, что он когда-то написал, не непреложная истина. Ему при жизни не встречались люди с первородной силой, а мне вот ты попалась.
– Но если, – у меня пересохло в горле, – если это значит, что я… не человек?
– А кто? – Фэрфакс раздраженно отобрал книгу, с силой захлопнул и отложил на край стола. – Выросла-то ты среди людей, ведешь себя как человек. Говоришь как человек и думаешь как человек. Происхождение – формальность. Просто прими как данность и наслаждайся.
– Наслаждаться чем? – мрачно переспросила я.
– Тем, чему научишься. – Колдун порылся в стопке книг и извлек потрепанную тонкую брошюру. – Не люблю творчество Эстер, но тебе может понравиться. А теперь дай мне полчаса тишины.
Поджав губы, я приготовилась к очередному скучному и напыщенному введению, но книга захватила с первых строк, начинавшихся с фразы «Если вам, как и мне, не повезло родиться с магией, то не торопитесь прыгать с соборной башни». Первую главу, посвященную самому феномену внезапно пробудившейся силы, я проглотила на одном дыхании. На второй – тихонько посмеивалась в кулак, читая о конфузах, в которые начинающие незадачливые маги обязательно попадали. А на третьей, добравшись до непосредственного описания применения самых базовых магических приемов, сама решилась их повторить.
Убедившись, что Фэрфакс не смотрит, я украдкой, из-под стола, направила руку на свечу и сосредоточилась: представила вспыхивающий огонек и щелкнула пальцами раз, другой, третий, от усердия закусив губу. На пятый по фитилю пробежала искорка. Одновременно испугавшись и обрадовавшись, я чуть не подпрыгнула на месте.
Колдун одобрительно хмыкнул.
* * *
Прерывистое громкое дыхание заглушает собственные мысли. Ветер треплет подол длинного шелкового одеяния, перепачканного грязью и кровью. Бежать не получается: на каждый вдох резкой болью отдается рана в боку, которую зажимаю ладонью. Хромаю, упорно шагая вперед к смотровой площадке. Ухватываюсь за тонкую ограду, перевожу дух и оглядываюсь.
Заходящее солнце золотит окружающие горные хребты. Вокруг клубится марево, поднятое брызгами водопада. Красоты природы меня не трогают – мой взгляд прикован к махине замка позади: серой, с остроконечными крышами, зубчатыми стенами и цветными витражами в узких высоких окнах. В темном провале ворот шевелится тень, и даже с расстояния в полсотни метров я вижу, как грозно сверкают янтарные глаза.
Он идет быстро, чересчур быстро для того, чья нога неестественно вывернута. Бархатный черный камзол, расшитый золотыми нитями, порван и испачкан, а бледное лицо перекошено гримасой ярости. Длинные льняные волосы растрепались.
С трудом переваливаюсь через ограду, делаю несколько шагов, вставая на мокрые скользкие камни. Время словно замедляется, не слышно ни рева воды, ни шума ветра, ни собственного дыхания. Только гулкие удары сердца, как будто огромный барабан внутри: тук-тук, тук-тук, тук-тук.
– И что дальше? – желтоглазого отделяет от меня каких-то десять шагов.
Молчу, улыбаясь вместо ответа. Помню, что надо быть осторожнее: каждое слово может обернуться против меня. А сейчас, на пороге, совершить ошибку проще простого. Под ногами бесконечная пропасть, укрытая плотным клубящимся туманом.
Тук-тук, тук-тук. Чем дольше смотрю вниз, тем безразличней становится все, что было до и будет после.
– Сейчас у тебя отрастут волшебные крылья? – Он останавливается, когда я делаю шаг в сторону края. – Или улетишь на спине дракона? Что ты будешь делать дальше, Лара?
Тук-тук.
Смотрю на него, запоминая каждую черту лица: островатые скулы, высокий лоб, квадратный подбородок, тонкие губы. Он красив даже сейчас, испуская ядовитое желание причинить как можно больше боли всему живому вокруг. И я знаю: протяни он руку, сделать шаг будет еще сложнее.
Тук-тук… Тук-тук…
Его ярость сменяется растерянностью, а потом еще большей ненавистью.
– В какой бы мир ты ни сбежала, в каком бы времени ни оказалась, судьба всегда приведет тебя сюда.
Кривлю губы в улыбке: хоть что-то у нас все-таки получилось создать, пусть это и прощальное проклятие. Вот и все, осталось просто шагнуть.
Тук…
* * *
Из кошмара я вынырнула вместе с громким треском двери. Фэрфакс, одетый в полосатую пижаму, ворвался в комнату с коротким мечом наперевес. Над его головой металась яркая искорка,
