— Без повода не будем, — проворчал я. — Тем более что поводов — полно. Если бы не Аллан с его вечным: «Давайте жить дружно», то все было бы куда быстрее и проще.

— Аллана впору пожалеть, — невесело произнесла Аманда. — Если ты не заметил, он в последнее время вообще все больше молчит.

— Потому что сказать нечего. — Мне было неприятно, что она Аллана защищает. — Нас убивают — он молчит. Ему в лицо Мартин смеется — он молчит.

— Ты просто не знаешь, что у него внутри, — мягко пояснила мне Аманда. — Не забывай, Аллан — кронпринц. Его учили повелевать, с рождения, с детства. Он — наследник престола.

— Так в чем же дело? — не понял я. — Тем более что его этому учили.

— Какой ты глупый, — необидно сказала Аманда. — Дома его слушались априори, его слово было приравнено к слову его отца, короля. И с ним никто не спорил. А теперь посмотри, что происходит здесь. Сначала все было, как там, его слушают, и он делает все вроде бы верно. А потом эта иллюзия исчезла, во многом, конечно, по его же вине. И все пошло не так, как должно, все скомкалось. Он пробует быть милостивым, как учили, а это оборачивается против него же, его начинают считать слабым. Он пробует решить все по справедливости, а выходит так, что эта справедливость оказывается злом, он объясняет тому же Форсезу, что тот не прав, правильными словам объясняет, а Виктор его оскорбляет. Его, кронпринца! И в результате ему приходится обнажать клинок против своего же собрата. Естественно, у него в голове все перевернулось, понимаешь? Все, что он знал и умел, кроме фехтования, оказалось неверным. Вся его жизнь. И никто его понимать не желает. Естественно, он замкнулся в себе, что ты хотел.

А она права, так ведь и выходит. Да, не позавидуешь Аллану.

— Мне казалось, что подобных ему приучают к тому, чтобы действовать по ситуации, — почесал затылок я.

— Это да. — Аманда вздохнула. — Но он, по сути своей, человек очень мягкий, я это давно поняла, притом, боюсь, что не я одна. Хороший, добрый, честный. Для человека это хорошие качества, но вот для короля… Слишком неподходящие, не сказать — губительные. В этом его беда. Может, потому он тут оказался?

— Мягкость в наше время — непозволительная роскошь, — жестко сказал я. — Тот же Мартин…

— Мартин, — перебила меня Аманда и покачала головой. — Не поверишь, за тем тебя сюда и привела. Посмотри-ка.

Она подошла к одному из узких витражей, толкнула его, и створка беззвучно открылась. Надо же, петли давно вроде проржаветь должны были, а нет, даже не скрипят. В комнату ворвался поток свежего и очень холодного воздуха.

— Смотри, — очень тихо сказала она мне, показывая на что-то рукой. — Вон.

Я подошел к окну, стараясь все-таки не поворачиваться к ней спиной, и глянул вниз.

Мы, судя по всему, находились в одной из верхних башен замка, ибо Мартин, которого я увидел там, внизу, на небольшой площадке, окруженной стенами, казался отсюда если не маленьким, то очень невысоким.

— Это внутренний двор, — почти на ухо пояснила мне Аманда. — Не знаю, как он туда попадает, дверь, ведущая во двор, всегда закрыта. А он каждый вечер здесь. То ли у него ключ есть, то ли он двери умудряется как-то без него открывать. Я слышала, что воры так умеют делать, но у меня знакомых воров нет, спросить не у кого.

Это верно, воров знакомых у тебя точно нет. Откуда им взяться?

Но Мартин какой молодец. И то он умеет делать, и это. Прямо универсал какой-то.

— Вот так, каждый вечер? — переспросил я и выругался.

— Ну да, — подтвердила Аманда. — И не холодно ведь ему! И еще, Эраст, тебе надо последить за речью. Ну что за выражения?

Последним ее словам я не придал значения. Я смотрел вниз. И там было на что глянуть. Обнаженный по пояс Мартин упражнялся со своей глевией. Даже отсюда было видно, как перекатываются тугие клубки мышц у него на спине, и холодная луна отражалась на обоих лезвиях его оружия.

Это даже упражнениями было нельзя назвать, этому процессу подошло бы другое название. Человек и оружие были одним целым, они не оставляли возможности зрителю отделить одного от другого.

Мартин совершал выпады и уходы, он перетекал, как капля воды, из одной боевой стойки в другую, движения были выверенными и отработанными. За столь увлекательное и завораживающее зрелище было бы даже не жалко отдать денег. У нас в городе он точно собрал бы немало монет на главной площади. И в десять раз больше получил бы от жен купцов, которые были охочи до таких молодцов, как он.

— Очень сильный боец, — прошептала мне на ухо Аманда. — Да не высовывайся ты так из окна, он нас заметить может.

Ошеломленный увиденным, я чуть не по пояс вылез на улицу. И за спиной своей уже не следил, хоть и собирался.

— Ну да, — согласился я, выполняя просьбу Аманды. — Я такого и не видел никогда.

— Я видела нечто подобное в нашем замке, года два назад. Приезжал к нам один мастер глевии, — очень серьезно сказала Аманда. — Я же тебе говорила, что мой папенька очень охоч до турниров и поединков, это у нас фамильное. Каждый год он проводит пару-тройку бугуртов и два больших турнира фехтовальщиков — весенний и осенний. На них со всего Рагеллона бойцы съезжаются. Я потому кое-кого из наших соучеников до школы знала, хоть бы того же Аллана или Виктора Форсеза. Ну, как знала? Видела, когда они с отцами своими к нам приезжали. Так вот Мартин очень хорош, можешь мне поверить. Не знаю, где он научился так владеть глевией, но мастер Ромни, тот, про которого я говорю, этим оружием владел самую чуточку лучше. При этом один против трех мечников выходил и побеждал их, я это сама видела.

— И для чего ты мне это сказала? — Я не отрывал взгляда от Мартина, который в это время сделал что-то вроде кульбита, не выпуская из рук своего оружия.

— Ты на него точишь зуб. — Аманда не отводила глаз от моего лица. — Это знают все. Ты только и ждешь случая, чтобы его убить. Исподтишка ты этого делать не станешь, не тот ты человек, а значит, вызовешь его на поединок. Там-то Мартин тебя и убьет или покалечит так, что тебе не то что об учебе — о нормальной жизни придется забыть. Я не видела тебя в деле, не знаю, насколько ты хорош в настоящем бою, но… Ты извини меня, ладно? Так вот уверена, что он лучше тебя.

— Прямо вот уверена? — Ее слова меня задели.

Ну да, я не мастер, но кто четверых на дороге завалил? Пусть селян, но четверых. И потом, чего это я его вызывать на поединок буду? Я бы как раз охотнее на темной дороге с ним повстречался, имея явное преимущество. Особенно после увиденного. Главное — продумать все как следует и следов не оставить.

— Я вижу, как ты двигаешься, — заявила Аманда. — Вижу, как ты держишь шпагу, как отбиваешь удары. Я наблюдала за твоими тренировками с Гарольдом. Эраст, ты фехтовать начал недавно, и не говори, что это не так. У тебя есть реакция, ты умеешь думать, что прекрасно для бойца, у тебя отличный глазомер, но этого против Мартина мало. Ты не простоишь против него и двух минут.