— Да. Надо разрабатывать Усолье. Это совсем недалеко к югу от нас, почти на берегу Ангары. Там можно солеварню поставить и больше никогда не вспоминать о проблеме с солью, — заторопился капитан.

— Добро, Володя. Возьмёшься сам?

— Да, пожалуй. Пяток человек только возьму на первое время.

— Пару человек из хозвзвода возьмёшь, больше не дам, с тунгусами договаривайся сам. Ладно, там меня мужики ждут уже давно, по печи надо решить окончательно.

Байкал, посёлок Новоземельский

Конец октября 7137 (1629)

Шёл четвёртый день, как Саляев и Усольцев отправились к юго-западной оконечности Байкала. Полковник места себе не находил, ведь случись там зона высадки американцев, то вся их затея с колонизацией будет висеть на волоске. А американцы сюда нагонят войск и начнут демократию устанавливать — брать контроль над месторождениями, уничтожать недемократические, с их точки зрения, народы да менять неугодных диктаторов на угодных.

А нам что придётся делать? Лишь одно — уходить в Московию и кланяться в ножки царю-батюшке, прими, мол, заблудших сынов расейских, не по своей воле очутившихся на украйне государства твоего великого, а токмо волею пославшей мя… Так, хорош! Будет он нас слушать, у него голова, верно, пухнет от наседающих Польши и Швеции да кочевников по окраинам, да Крымское образование Турецкой империи кровушку посасывает нудно и безостановочно. Жесточайшее времечко!

Смирнов, опустив лицо в ладони опёршихся локтями на стол рук, ещё раз принялся обдумывать шаткое состояние своих посёлков, затерянных в дебрях бескрайней Сибири. Поселений, замкнутых на Ангаре и окружённых племенами, чьё состояние иногда близко к первобытному, поселений, подпираемых пока жалким ручейком московской колонизации с запада и севера, грозящим в будущем превратится в реку. А с юга — американцы? Чудовищно!

— Надо прогуляться! — сам себе приказал Смирнов.

Ноги привели его в бухточку, в который раз за последний день. Но напрасно полковник вглядывался в скалы, окружавшие бухту, в надежде разглядеть парус. Только лодки рыбаков шныряли по водной глади, а по прибрежному лугу бродили стреноженные лошади. Полковник ухмыльнулся, вспомнив, как казак назвал этих лошадок немочью бурятской. И, уже оборотившись, чтобы возвратиться в посёлок, Смирнов услыхал радостные вопли. Ну наконец-то! В сумраке вечереющего дня в бухте показался струг, только-только выплывший из-за скал.

— Главное, чтобы вернулись все, — выдохнул с надеждой полковник.

* * *

Саляев с видимым удовольствием построил одиннадцать американцев в ряд перед полковником. Стоящий в шеренге первым Генри Мак-Гроу то и дело бросал озабоченные взгляды на только что появившийся в руках пленившего их русского его чемоданчик, который он собственноручно закопал по прибытии в эту местность. Ещё на Култуке, перед отплытием на базу, Брайан вместе с Ринатом выкопали ампулы с вирусом.

Властная верхушка ангарского социума решила всё же оставить опасный препарат у себя. Этот вирус мог быть последним доводом пропавшей экспедиции в случае возможной чрезвычайной ситуации.

На корабле Ринат провёл с Брайаном серьёзный разговор, касающийся его дальнейшей судьбы. Белофф, ужаснувшись их сегодняшнему месту пребывания и времени появления, крепко задумался. Поняв, что никаких Штатов теперь не существует и он свободен от всех обязательств, взятых на себя при получении американского паспорта и при даче армейской присяги, Брайан попросил Рината походатайствовать перед полковником о принятии его в члены нарождающегося на берегах Ангары общества. Саляеву понравился этот парень и, подумал он, если выбить из него некоторые американские заморочки, то Брайан будет своим парнем.

— Да и пример остальным будет, — согласился полковник, когда Саляев наскоро изложил Смирнову итоги култукского рейда.

Факт того, что перед ними сейчас навытяжку стоял не результат работы аномалии под американским контролем, а десяток неудачников, едва избежавших смерти, вернул Смирнову уверенность в своих силах. А уж хорошее настроение-то ему вернуло то, что все его люди возвратились живые и здоровые, да ещё и с подарками.

— Давай, Ринат, политику партии обскажи нашим гостям, — улыбнулся полковник.

Козырнув, Ринат по-английски обратился к вытянувшимся американцам:

— Парни, сначала я поясню вам, куда вы попали. Включайте мозги — вы в семнадцатом веке, первой его трети, а именно одна тысяча шестьсот двадцать девятый год от Рождества Христова. Что означает, что никаких Соединённых Штатов не существует. Никакой колы и торговых центров. Молчать! В Северной Америке не существует даже полноценной английской колонии, а рабов из Африки ещё не начали завозить, но скоро начнут. — Он многозначительно посмотрел на афроамериканцев. — Так что вы полностью свободны от всех клятв, данных своему государству, как и мы свободны от своей присяги Российской Федерации. И сейчас у вас, по сути, может быть только одна цель — поскорее, сдав тест на лояльность, примкнуть к нам. Бежать вам некуда, на тысячи километров вокруг первозданные леса с дикими зверушками, реки без единого моста и куча враждебных племён, ждущих, как бы всадить вам стрелу промеж глаз. Положение ваше понятно? Не слышу?!

Ответом ему было нестройное гудение обалдевших от подобной информации людей.

— А почему мы должны вам доверять? Может, вы специально нас обманываете! — заявил один из афроамериканцев, с которым, закивав, тут же согласились и другие.

— Тебя ведь зовут Малик, верно? Вы появились в этом мире на месте городка Култук, но его не было. Вы плыли по Байкалу, но вы не видели ни единого поселения, а также знаменитой Кругобайкальской железной дороги. На Байкале вы не встретили ни одной захудалой лодки. Но зато вы увидели туземцев и монгольскую конницу. Думайте! — Американцы глухо стали обсуждать услышанное, делясь впечатлениями и предложениями к дальнейшим действиям. — Но прежде чем перейти ко второй части нашего разговора, надо решить один вопрос. — Саляев вопросительно взглянул на Смирнова, тот кивнул в ответ. — Так вот, находящийся среди вас сослуживец, начав с неподчинения старшему по званию, организовал вооружённую банду по расовому признаку, разоружив и фактически ликвидировав своё подразделение, инициировал регулярные грабежи местного населения, похищение людей, изнасилования…

— Убийства, — буркнул смуглый солдат.

— Да, он убивал туземцев! И грозился убить полковника! — раздались нестройные голоса из строя.

Почувствовав, к чему идёт дело, Малик тяжело задышал и, выражая свой протест, истошно закричал:

— Вы не можете судить меня, меня может судить лишь американский суд! Это незаконно, я гражданин США.

— Я уже говорил, что здесь, в этом мире, нет ещё никаких Штатов. Да и суда не будет, — спокойно сказал Саляев, достал пистолет и, сняв с предохранителя, дослал патрон в патронник. — Джобс Малик! Выйти из строя! За неподчинение старшему по званию, за организацию вооружённой банды, за похищения и изнасилования, за грабёж и убийства… — Помедлив мгновение, Саляев нажал на спусковой крючок. Джобс упал навзничь, густо оросив байкальский песок тёмной кровью. — …Приговор: смерть, — закончил Саляев.