Уже 7 ноября на озере появились первые льдины, мороз все крепчал, и плавание становилось все опаснее. После 25-го числа перевозку грузов в Ленинград выполняли уже только канонерские лодки. И некоторые из них умудрялись прорываться сквозь льды аж до 8 января 1943 г.! Но объемы перевозок значительно сократились. В ноябре на западный берег Ладоги были доставлены только 67 500 тонн, а в декабре уже и вовсе около 7000. При этом среди грузов, перевозившихся в конце навигации, значительное место занимали лесоматериалы. Дело было в том, что к концу 1942 г. в окрестностях Питера, и без того не богатых растительностью, уже вырубили практически все деревья.

Всего же за вторую военную навигацию по Ладожскому озеру в обоих направлениях были перевезены 1099,5 тысячи тонн различных грузов и свыше 850 тысяч человек. Ладожцы сумели доставить на западный берег 202 танка и 631 орудие! Это был титанический и крайне опасный труд. Только одна канонерка «Селемджа» перевезла 2890 тонн продовольствия, 580 тонн других грузов и довела 19 барж. 3 ноября приказом командующего КБФ были награждены 39 командиров и краснофлотцев Ладожской военной флотилии. Эти поощрения были ими заслужены. А вот за что и за какие такие заслуги и сражения 22 февраля 1943 г. по ордену Красного Знамени получили сам командующий Балтфлотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц и член Военного совета флота контр-адмирал Н. К. Смирнов, неизвестно. Может, за некие подвиги, совершенные в здании своего штаба…

В то же время потери озерного флота были весьма значительны. В общей сложности в течение 1942 г. германская авиация потопила на переходах 21 судно, в том числе девять барж, погибли и были ранены сотни людей. Десятки других судов получили повреждения, затем некоторые из них затонули в портах на мелководье. Наиболее серьезным успехом летчиков 1-го воздушного флота стало потопление флагмана Ладожской флотилии – сторожевого корабля «Пурга».

Кроме того, штормы унесли на дно озера еще свыше 30 различных судов! Это составляло около 45 % от всех плавсредств, имевшихся к началу навигации. Однако в течение лета – осени 1942 г. русским удалось ввести в строй 162 новых судна! И хотя почти все они были откровенно низкого качества и малой грузоподъемности, эти импровизационные мероприятия позволили в целом перекрыть понесенные потери. По сути дела, Люфтваффе вели на Ладоге бой со своеобразной гидрой. На месте потопленного судна появлялись три новых, на месте одного разрушенного пирса вырастало два.

Таким образом, в течение навигации 1942 г. пересечь перевозки по озеру не удалось. В результате Ленинград, а с ним и Кронштадт с несколькими мелкими анклавами на Балтике смогли продержаться до начала 1943 г. Это объяснялось тремя причинами. Во-первых, у немецкой авиации просто не было достаточных сил на этом участке Восточного фронта, чтобы уничтожить все порты и суда на Ладоге. Сухопутное же командование проявляло завидное благодушие, возможно, полагая, что Ленинград когда-нибудь падет сам собой.

Во-вторых, и у руководства 1-го воздушного флота Люфтваффе не имелось четкой стратегии и приоритетов, а также необходимой целеустремленности. Поэтому имевшиеся скудные ресурсы необдуманно распылялись. Так, дорогостоящие мины сбрасывались на кронштадтских фарватерах, хотя было понятно, что Балтийский флот не представляет никакой угрозы в части действий на морских коммуникациях.

В-третьих, смешанная немецко-итальянская флотилия на Ладоге была окончательно создана лишь во второй половине августа, т. е. через три месяца после начала навигации на озере. Да и сами ее действия носили довольно вялый, безынициативный характер. Крайне пассивную, если не сказать, откровенно выжидательную позицию занимали и финны. При желании они вполне могли перебросить на озеро часть своих малых боевых кораблей из Финского залива и тем самым значительно усилить эту флотилию.

И наконец, советское командование, проявив как обычно чудеса смекалки и сообразительности, умудрилось ввести в строй огромное количество всевозможных примитивных плавательных средств, которых и судами порой можно было назвать лишь при большом воображении. Правда, доставленных на западный берег Ладожского озера грузов хватало лишь на поддержание жизнедеятельности Ленинграда, Кронштадта и расположенных там войск. Все же попытки организовать наступление через Неву в юго-восточном направлении для прорыва блокады потерпели крах из-за нехватки сил и средств и упорной немецкой обороны. Доставленные с таким трудом через озеро танки и орудия были бессмысленно утоплены в реке и разбросаны по ее берегам.

В начале 1943 г. самой активно действующей частью Балтийского флота, пожалуй, оставались всевозможные мелкие тральщики, дозорные катера и «морские охотники». В это время ОВР КБФ получил от промышленности дивизион катеров «МО» нового типа (деревянных) и дивизион катеров-тральщиков. Два бывших рыболовецких сейнера были переоборудованы в магнитные тральщики МТ-610 и МТ-611. В это же время тихоходные тральщики Т-42, Т-51, «Зарница» и сторожевой корабль «Коралл» были оборудованы электромагнитными тралами. В итоге к весне в составе ОВРа числились уже 250 мелких судов всех типов, в том числе 44 тральщика, 96 катеров-тральщиков и 70 катеров «МО». Именно эта «непобедимая армада» вела малую войну в восточной части Финского залива, и ее основной базой был Кронштадт, в то время как почти все крупные корабли оставались стоять в устье Невы.

В феврале – марте овровцы попытались произвести подледное траление донных мин на выходном фарватере. Оно осуществлялось с помощью специального ледового трала, сконструированного и изготовленного на Морском заводе. В ночь на 28 марта были произведены контрольные взрывы глубинных бомб крупного калибра на фарватере открытой части Морского канала. Правда, результаты оказались незначительными – сдетонировали всего две мины.

По весне командование Балтийского флота, хорошо помнившее прошлогоднее «битье льда» на Неве, всерьез опасалось повторения нечто подобного со стороны Люфтваффе. При этом почему-то думали, что немцы снова будут бомбить именно перед ледоходом. Для усиления ПВО кораблей, стоявших у набережных на Неве, из Кронштадта был передислоцирован 80-й Гв. ОЗАД, на вооружении которого состояли 76-мм зенитки. Новые батареи расположились следующим образом: 801-я заняла позицию на Университетской набережной, около легкого крейсера «Киров», 802-я – рядом с Петропавловской крепостью, а 803-я – на правом берегу Невы, возле Кировского моста. Кроме того, командование ВВС КБФ специально для защиты помятых кораблей выделило 3 – й и 4-й Гв. ИАП подполковников Н. М. Никитина и Л. П. Борисова. Их дежурные группы базировались на аэродромах Бычье Поле и Борки. В группу поддержки на случай атаки был включен также 21-й ИАП.

Флотские самолеты-разведчики совершили несколько дальних полетов над вражескими аэродромами, попутно радиоразведка усиленно прослушивала немецкие переговоры в эфире. В итоге удалось установить, что, например, на аэродроме Котлы, расположенном приблизительно в 27 км северо-восточнее г. Кингисепп, базируются 19 Ju-88 из I./KG1 «Гинденбург».