Значит, и Ари ему больше не нужна.

Так почему же она до сих пор жива?

И зачем требовать сегодня чью-то душу? При чем тут проверка?

Себастиан пригвоздил Тига острым уверенным взглядом, и вдруг на него снизошло озарение.

– Моя верность тут ни при чем, – промолвил он, внутренне приготовившись к удару.

Джейкоб выругался и схватился за кнут, однако замер, повинуясь знаку Тига.

– Неужели? – вежливо спросил чародей.

Себастиан убрал в карман скомканный пергамент, пряча подальше ужас и отчаянную надежду.

– Ни при чем. Вы хотите проверить, ценю ли я эту службу и наш договор.

Глаза Тига сузились, превратившись в полные ярости щели – Себастиан попал в яблочко. Отступив на шаг, юноша держал в поле зрения отца и чародея.

– Договор, скрепленный магией и моей кровью, гласит: если я не соберу все долги по вашему приказу, вы накажете принцессу. Но верно и обратное: пока я собираю все долги, как приказано, вы не смеете ее тронуть.

Если бы взглядом можно было убить, Себастиан упал бы замертво. Однако теперь бессердечные улыбки Тига его не трогали, он с детства привык к жестокости и побоям.

– Я поговорю с принцессой, а потом соберу все долги, до последнего. До последнего, – повторил юноша, глядя чародею в глаза.

Он шагнул к Ари и встал так, чтобы никто не мог зайти ему за спину. Потом опустился на пол и прошептал:

– Принцесса Арианна…

Она медленно повернула голову.

– Себастиан? – еле выговорила девушка дрожащими губами.

Он нежно провел ладонью по ее щеке, смахнул набежавшие слезы и, склонившись еще ниже, прошептал:

– Держитесь. Он ничего вам не сделает, пока я держу слово.

– Он убил Клео.

– Я знаю. Мне очень жаль.

Себастиан долго смотрел Ари в глаза. Удивительно, как оказывается просто – открыть другому душу и поделиться горем. Услышав раздраженное покашливание Тига, Себастиан быстро закончил:

– Мне пора. Я скоро вернусь, и мы что-нибудь придумаем. Мы справимся, принцесса… Ари.

Он нежно погладил ее кончиками пальцев по щеке и обернулся к Тигу, мгновенно спрятав нежность и беззащитность души за непробиваемым щитом жестокости и безразличия.

– Пойдем, научу тебя собирать души, – зло сверкнул глазами Тиг. – Времени даю – до заката. Если не успеешь собрать все долги, твоей ненаглядной принцессой займется Джейкоб.

Отец впился в Себастиана взглядом, от которого раньше у юноши темнело в глазах, а руки мгновенно сжимались в кулаки, готовясь к неминуемой боли.

Себастиан вышел из хижины вслед за Тигом, высоко держа голову и расправив плечи. Шрамы на спине горели. Он оставил девушку, которая была ему дороже жизни, с мерзавцем, который его вырастил.

Боль терзала каждую клеточку тела. Глаза жгло от пролитых слез. Ныла спина. С каждым ударом сердца горе все глубже проникало в кровь.

Сколько она пролежала неподвижно, проводив Себастиана взглядом? Час? Три? От нее осталась лишь пустая оболочка. Горе, разрывавшее на части, прочно обосновалось в душе. Слезы кончились. Она больше не звала Клео, не молила вернуться к жизни.

В ней осталась лишь искорка гнева. Крошечная, едва трепещущая искорка.

Невероятно… Совсем недавно у нее была мать. Она гордилась дочерью, а иногда ругала за покрасневшие от работы на кухне руки. У нее была лучшая подруга на свете – Клео. Они вместе проказничали за спиной Мамы Элени, таскали из печи свежие булочки и сплетничали о придворных. Со смертью Клео в душе у Ари поселилась пустота.

Когда-то ее брат не знал тягот королевской власти и не боялся встать на защиту слабого. Она жила беззаботно, не ведая о происходящем на улицах Косим-Таласа.

Мамы больше нет – она мертва. Брат не в силах смотреть в глаза самому себе. Дорогие ей люди умирали. Погибла Клео.

Во всех горестях, кроме смерти матери, виноват Тиг.

Искорка гнева в душе Ари медленно превратилась в пламя, в котором сгорело отчаяние, оставив лишь неистовую жажду мщения.

Своей неутолимой тягой к власти злой колдун разрушил ее жизнь. Погубил ее семью.

Ее королевство.

И тянул ненасытные руки к другим землям.

По ее же предложению.

Она хотела плакать, но слезы иссякли. Да и к чему плакать? Слезами Тига не остановишь.

У Ари не было оружия, не было «Книги фей», ее посадили на цепь в грязной хижине, в голове не осталось ни одной мысли.

Отчаяние притушило огонь разгоравшейся ярости, однако Ари упрямо встряхнулась, отгоняя тоску.

Это еще не конец. Жизнь продолжается. Все препятствия, даже самые трудные, можно преодолеть. Вместо того чтобы плакать о том, чего нет, пора сосредоточиться на том, что осталось.

В памяти отпечаталось стихотворение из книги «Волшебство в лунном свете». То самое, о женщине с волчьей головой, чья статуя пылится в кабинете Тига. Что-то в этой истории давно не давало ей покоя, но то одно, то другое постоянно отвлекало, мешало сосредоточиться и найти ответ. Сейчас ей больше никто не мешает. Ари закрыла глаза и вспомнила сказку слово за словом.

Сокол-оборотень полюбил волчицу-оборотня и взял ее в жены. Годы шли, а детей у них не было. Волчица так горевала, что перестала есть. Тогда сокол призвал на помощь самого дьявола. Вскоре волчица понесла, однако, когда ребенок появился на свет, родители в ужасе отшатнулись: у малышки была голова волка, когти сокола и копыта дьявола. В отчаянии волчица хотела проглотить дитя, но наделенная волшебной силой трех родителей девочка убила мать и отца. И со смертью родителей похоронила тайну, обретенную в день своего рождения. С тех пор ее звали Дитя Дьявола, и никто не мог одержать над ней верх, потому что никто не знал ее секрета.

Ари мысленно повторяла слово за словом, строчку за строчкой. Где-то должна быть связь с Тигом. Может, все дело в дьяволе, который исполнил желание? Нет, Тиг сам исполнял желания, и он не дьявол. В книге встречались истории об Исполняющем Желания – это был совсем другой персонаж. Оставалось одно: тайна, которую никто не мог открыть. У Тига есть тайна. В этом его сила.

Ничего не понятно. Ари в раздражении упрямо скрипнула зубами и еще раз мысленно повторила каждое слово.

Тайна, которую не открыть.

Ребенок получил при рождении нечто, скрытое ото всех.

Что получает ребенок на волшебном острове в день рождения? Одеяло? Браслет на память? Что-то волшебное?

Имя?

Ари вздрогнула и широко распахнула глаза.

Никто не мог победить Дитя Дьявола, потому что никто не знал ее имени.