опустилась. Ремни плотно зафиксировали тело, не дав даже нормально вдохнуть. Раздался гул, вибрация прошла по всему кораблю, и он плавно поднялся и так же вылетел из ангара. Облокотившись об спинку, я достала планшет, вбив наш курс. Ого, да дотуда лететь десять тысяч сто восемьдесят два световых года! Теперь понятно, почему сразу «два» прыжка. Один мы совершим примерно через час и вполовину сократим расстояние, а второй только через три часа. При этом каждый прыжок будет длиться от силы минут пятнадцать. Но для меня это уже сущий ад.

Отстегнувшись от кресла, я подошла к сумке, порывшись и достав оттуда таблетки на все случаи жизни. Закинув сразу несколько и запив, я мысленно помолилась звёздам, чтобы хоть это меня спасло.

– И насколько всё плохо?

– Настолько, что меня наизнанку выворачивает, – поморщившись от кислого вкуса таблеток, ответила я.

– И с чем это связано? – зайдя в комнату, поинтересовался Ориас. – Обследоваться не пробовала?

– А у меня было время? Чтобы обследоваться, надо на Вейрану лететь, стоять там в трёхдневной очереди, а после ещё четыре поворота Вселенного Колеса ждать свои показания, – раздражённо заметила я. – Да и при том на кораблях я не так часто летаю… когда работала на Цербера, по большей части на Поездах ездила. Лишь когда в красную зону надо было, корабль брала. Но было это раза три–четыре.

– Если ты не в курсе, во дворце могла бы за пять минут обследоваться, – заметил Ориас.

– Я была бы тебе премного благодарна, если бы ты мне это не сейчас сказал, а как минимум дней за пять до вылета!

– Беспокоишься, – с улыбкой заметил он, опустившись на мою кровать и закинув ногу на ногу. – Впрочем, в первый раз я тоже нервничал… встретиться с правителями двух держав – ещё то задание. Особенно слушать, как Баронии и Содружество тявкают друг на друга, хотя, сколько лет прошло с их разделения?

– Пятьдесят три миллиона, – выдохнула я.

– Старые обиды не забываются.

– Особенно у хиимов.

Кажется, таблетки начали действовать. Напряжение постепенно ушло, даже дышать стало легче.

– Так кто там из золотых будет? – поинтересовалась я.

За последние четыре дня переговоров с Барониями у них раз десять менялись представители. А это учитывая, что самих Баронов всего двенадцать, а послать надо троих.

– Точно не уверен, но, кажется Рассул Ти–Кар, – внимательно смотря на меня, произнёс Ориас.

Я подавилась. Честно, зашлась кашлем, облокотившись об стол и изумлённо взглянув на мужчину.

Рассул Ти–Кар был старшим братом Овика – ага, того самого, который меня в гареме держал. И в отличие от брата, Рассул был жестоким, холодным и циничным хиимом. Он не знал отказа и слабости, запоминал обиды и тех, кто его обидел. Когда он приходил в гарем, никто не мог ему отказать.

– Встречались? – поинтересовался мужчина.

– Видела его пару раз, – пришлось признаться мне. – А кто ещё?

– Кайм Оу–Тар и Айшел Ши–Тейн.

– Серьёзно? Айшел Ши–Тейн? – не смогла скрыть я удивление. – Вот это будет интересно… на него же серебряные охоту возглавили! Чувствую, Мать Аай сама себя сожрёт в попытках соблюсти нейтралитет.

– С Айшелом и вправду странно… он как–то особо не интересуется политикой, но раз изъявил желание присутствовать на переговорах… это и вправду будет интересно, – с усмешкой отметил Ориас. – Самый хитрый золотой хиим из Бароний против самой хитрой жабы из Сената… чувствую, мы не зря летим.

– Ты себя не забывай, – заметила я.

Ориас чуть нахмурился, взглянув на меня и наклонив голову.

– Я им двоим и в подмётки не гожусь, Мэл. Айшелу за двести, а Материи Аай пятьсот. В прошлый раз она весьма ясно намекнула мне, что я ещё не дорос для таких обсуждений, – как можно спокойней произнёс он, вот только его пылающие глаза выдавали скрытое презрение и злость.

Я осторожно присела на кровать рядом с ним, чувствуя запах мёда и коры, от которого живот так и скрутился.

– Ну, по крайне мере, у тебя есть я.

– Бандитка, которая не помнит прошлое? – насмешливо усмехнулся он, окинув меня взглядом.

– Эта «бандитка», как ты выразился, училась у самой Матери Орика, после у Цербера и даже у золотого хиима, – как бы невзначай произнесла я, пожав плечами. – Давай начистоту, хвостатый.

– Это на какую же? Открыться в своих чувствах мне решила? – не смог сдержаться Ориас. – Тогда я весь в твоём внимании и даже больше.

Он наклонился ко мне, и я едва удержалась, чтобы не отстраниться или даже не встать.

– Мы с тобой не последние люди в Империи. И ты вовсе не такой самоуверенный идиот, как я думала в самом начале. А если Мать Аай просто это не заметила… что ж, она поймёт свою ошибку позже.

– Я говорил тебе, что никто так не умеет оскорблять и в то же время возвышать человека в одном предложении, как ты?

– Буду знать, – не сдержала я усмешки, взглянув на таймер с отсчётом для первого «прыжка». – Иди лучше к себе и готовься. Поверь, меня лучше не видеть ни во время, ни после «прыжка».

Ориас усмехнулся, как ребёнка потрепав меня по голове и покинув каюту.

Когда до «прыжка» осталась минута, я крепко накрепко пристегнулась к креслу, восстанавливая дыхание и успокаивая себя. Впереди меня ожидали пятнадцать самых ужасных минут моей жизни.

Закрыв глаза, я услышала бестелесный голос с отчётом. Пальцы так и стиснули подлокотники кресла, а я зажмурилась до боли в глазах.

Три… два… один.

Голову сдавили тиски, и я застонала сквозь зубы. Кровь вскипела в венах, а зубы чуть ли не крошились из–за плотно сжатых челюстей. Меня вжимало в кресло, а все внутренности словно перестраивались на свой лад. Кости стонали и скрипели, а ремни врезались в грудь и талию.

Кажется, я несколько раз падала в обморок, тут же приходя в себя и вновь испытывая все эти ужасы. Звёзды, ну почему со мной всегда так?! Почему другие нормально переносят «прыжки», а меня буквально на части разрывает?!

Всё закончилось резко, и подавшись вперёд, я сплюнула на пол кровь. Из–за этого «прыжка» я прокусила себе язык, а губы теперь кровоточили. Перед глазами стояла пелена, а сердце ещё стучало в груди. Пришлось ещё час приходить в себя, откинувшись на спинку кресла.