Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мои тоже, смею напомнить.
— Помню. Но чего мы добьемся, если будем мериться, кто сильнее пострадал? Что свершилось, то свершилось. Мы не в силах изменить прошлое. Зато перед нами будущее. Наше будущее. И наших родных. Вот почему я вышла из игры. И почему предлагаю тебе сделать то же самое.
— Может быть, я так и сделаю. Как только увижу, что Бэзил в безопасности.
— Когда ты с ним говорил?
— Вчера утром.
— А когда он должен был перезвонить?
— Давным-давно.
Элспет Хартли, или Эмили Брэйборн — Ник изо всех сил пытался привыкнуть к новому имени, — надолго замолчала. Несколько долгих минут машина несла их по залитому янтарным светом фонарей шоссе.
— О чем ты думаешь? — спросил наконец Ник.
— Что ты рванешь за ним, что бы я ни сказала.
— А сама подозреваешь, что уже слишком поздно?
— Для тебя — еще нет, Ник. У тебя еще есть шанс.
— Все равно поеду.
— Знаю.
— Тогда отвези меня домой.
Остаток пути они молчали. Ник вымотался — и физически, и морально. Как ни старался он свести воедино старинные витражи, раскопки в Тинтагеле в тридцатых годах прошлого века, общую тайну трех людей, зародившуюся десять лет назад на Кипре, ничего не выходило. А теперь еще исчезла ставшая уже привычной возможность сваливать все беды на загадочную Элспет Хартли. Больше не загадочная и больше не Элспет, Эмили Брэйборн имела свое право на месть.
На окружной дороге почти не было машин, не было их и на подъезде к дому Ника. Однако прямо у Дэмсон-Клоуз из тупика вынырнул темный «транзит» с выключенными фарами. Эмили ударила по тормозам и возмущенно гуднула, но автомобиль проехал мимо, уже за поворотом сверкнул фарами и исчез.
— О Господи! — воскликнула Эмили. — Ничего себе они у вас… — Она беспокойно взглянула на Ника. — В вашем тихом районе действительно так носятся?
— Нет.
— Я хотела высадить тебя здесь, но теперь провожу до двери.
Она свернула на Дэмсон-Клоуз и медленно поехала к дому Ника. Все было спокойно. Свет горел только там, где они, уходя, его оставили. Эмили затормозила, и Ник вышел из машины.
— Подожди здесь! — крикнул он, шагая по дорожке, ведущей к дому. Она кивнула, лицо за лобовым стеклом машины казалось болезненным и землистым.
Входная дверь оказалась открытой. Замок был сломан. Задвижка тоже. Ник шагнул внутрь и увидел, что все вещи из его сумки раскиданы по полу в кухне. Он инстинктивно схватился за карман, где лежал паспорт. Чековая книжка валялась среди разбросанной одежды — странное упущение для грабителя. Хотя и так понятно, что тут побывали не грабители.
Ник заглянул в столовую. Из стола и комода торчали выдернутые ящики. Пропали компьютерные диски.
Ник выскочил из дома и побежал к машине. На бегу он с удивлением заметил, что Эмили говорит по телефону. Увидев его, она отключилась и опустила окно.
— Что случилось?
— Кто-то вломился в дом и все перевернул.
— Интересно. Пока ты был в отъезде, здесь было спокойно. Стоило тебе появиться, и они тут как тут.
— И что это значит?
— На мой взгляд, им нужно что-то, что ты привез с собой.
— Тогда им не повезло.
— Тебе нельзя здесь оставаться.
— Всего лишь до утра. Да и куда я сейчас пойду?
— Я могла бы отвезти тебя куда-нибудь.
— Я думал, ты выходишь из игры.
— Так и есть.
— А с кем ты говорила?
— Ты мне веришь, Ник?
— Чуть больше, чем раньше.
— Но не до конца. Хорошо, я получила сообщение. Когда ты выскочил, я говорила со служащим отеля в Хитроу, в котором заказала номер. Безопасно и анонимно. У них еще много свободных комнат.
— И они сказали…
— Что заказать еще одну — не проблема.
Ник задумался. В дом вломились — это не шутки. Они — кем бы они ни были — скорее всего не отстанут. А в тихом загородном доме взять его гораздо проще.
— Ты согласен или нет? Мне пора ехать.
Ник колебался не больше секунды.
— Согласен.
Эмили Брэйборн оказалась права. На автостраде A4, которая тянулась к северу от аэропорта Хитроу, стояло множество маленьких отелей. Любой из них был прекрасным укрытием, во всяком случае, на одну ночь.
Эмили сразу ушла в номер, оставив Ника в баре — не спеша посасывать виски. Алкоголь, однако, не помог расслабиться. Что-то наигрывал пианист, бармен смешивал коктейли, а в голове у Ника все вертелись вопросы без ответов. Он плохо соображал от усталости, но никак не мог остановиться. «Тайна в том, что нет никакой тайны», — сказал Дрисдейл. Временами Ник почти начинал в это верить. Но не сейчас. Тайна существовала. В случившемся просматривалась какая-то логика. Поймешь ее — узнаешь правду. Знать бы еще, хотя бы догадываться, какой будет эта правда. Может быть, Дрисдейл имел в виду, что тайна, какой бы она ни была, никогда не выйдет наружу.
* * *
Когда Ник, сидя в укромном углу бара, делал последний глоток из последнего — как обещал себе — стакана виски, его накрыла чья-то тень. Он поднял глаза и увидел Эмили. Она улыбнулась — напряженно и виновато.
— Так и думала, что ты здесь.
— Ты очень догадлива.
— Не могу заснуть.
— Я даже и не пытался.
— Не возражаешь, если я присяду?
— Как хочешь.
Эмили села. К ним тут же подскочил официант. Она заказала то же, что и Ник. И Ник заказал еще один, последний, стаканчик.
— Во сколько ты завтра улетаешь? — спросил он Эмили.
— В одиннадцать пятнадцать.
— И долго летишь?
— Около двенадцати часов, с пересадкой в Чикаго.
— Значит, завтра в это время ты будешь…
— В безопасности. Теоретически.
— А практически?
— Наверное, тоже. Но…
— Что «но»?
— Но — все, что угодно.
Официант принес заказ. Ник и Эмили молчали, глядя, как он расставляет стаканы и подсыпает в блюдце орешки. Тишина показалась Нику плотной, почти осязаемой. Эмили перехватила его взгляд, ее лицо — застывшая маска. Официант отошел.
— Как же это получилось? Твоя семья против моей семьи — и наоборот?
— Не знаю. Но зашло все слишком далеко. Слишком.
— И скоро закончится.
— Похоже на то.
— Только вот чем, Ник? Чем? Ты знаешь?