Наверное, со стороны процесс выбора цели и наведения ракетных систем штурмовика выглядел довольно-таки забавно. В перчатках на кончиках пальцев помещались некие устройства, и в том месте, где подушечка была прижата к стеклу шлема, на экране появлялся алый квадрат. Стоило совместить один из этих квадратиков с целью, как бортовой вычислитель производил захват. Надавил чуть сильнее – произвел пуск. Хороший наводчик работал всеми десятью пальцами. Доверять полностью боевую работу компьютерам было нельзя – и та и другая сторона разработали предостаточно оружия электронного подавления, поражавшего в первую очередь процессорные блоки вычислителей. Подобная система требовала навыков сродни навыкам пианиста. «Валдай» не имел жестко закрепленного оружия, стреляющего вперед, но заднюю полусферу прикрывал лазер-автомат, соединенный с простейшим компьютером. Он палил во все, что не отвечало на сигнал опознавателя «свой—чужой». Обычно, отправляясь на настоящее боевое патрулирование, «Валдаи» брали с собой пару подвесных лазеров, превращаясь в еще более грозных противников…

Так, с небольшого фиаско, началась удивительная жизнь Саши в новом мире. В мире, где процветала Российская Империя, где шла жестокая война с непонятными жжаргами (а до этого и динарийцами) и где укрывался Директор. Его во что бы то ни стало надо было найти и обезвредить.

Вместе с Рэмбо они выходили в полетную зону еще несколько раз, меняясь местами. Так всегда делалось и во время долгих полетов – управлять штурмовиком можно было и из передней кабины, и из задней. К полному Сашиному удивлению, они так и не врезались ни в стену ангара, ни в машину товарищей по дивизиону.

– Нет, кореш, нравится мне здесь! Вот только с бабами плохо. И выпить нечего. – Михаил валялся на койке, блаженно задрав ноги. На полу валялась добрая дюжина пластиковых бутылок из-под безалкогольного пива.

За минувшие дни Санин спутник настолько освоился со здешней странной жизнь, что казалось, и впрямь родился в этом мире. Бывший лейтенант Краснознаменной ленинградской милиции стал своим в ремонтных ангарах и пищевых блоках, рекреационных залах и тренажерных кабинетах. С профессиональной ловкостью Михаил мгновенно знакомился с людьми, а его богатейший опыт в приготовлении алкогольных напитков из всего, что могло гореть (иногда Саше казалось, что в ход шло даже ракетное топливо!), вознесло Мишин авторитет на недосягаемую высоту. Он, похоже, и думать забыл о том, как и для чего они появились здесь. Перипетии войны землян с жжаргами волновали его гораздо сильнее, чем поиски Директора. Он с таким знанием дела рассуждал о местных проблемах, что расколоть его не смог бы даже самый матерый контрразведчик.

Саше же, напротив, приходилось все время напоминать себе, что он не спит и не под воздействием гипноза. Окружавшие его люди порой казались куклами – куклами-марионетками, подвешенными на тончайших незримых ниточках, за которые дергают спрятавшиеся за ширмой космоса кукловоды. Улыбки казались нарисованными, броня – картонной, а страшное оружие, способное обращать звезды в сверхновые и развеивать пылью планеты, – детскими хлопушками. Иногда это чувство пропадало, особенно во время изматывающих тренировок в полетной зоне, но всякий раз возвращалось.

Много раз Саша доставал из кармана потертый на сгибах конверт, тот самый, пахнущий Светочкиными духами. Запах упорно не желал выветриваться, и это доводило Самойлова чуть ли не до белого каления. Что это такое? Письмо от… кого? Пальцы тянулись отогнуть посеревший клапан конверта, вытащить испещренную словами бумагу… Но каждый раз останавливались. Словно, прочитав это письмо, он, Саша Самойлов, узнает нечто настолько страшное и в то же время омерзительное, что после этого жить уже не будет никакого смысла. В стотысячный раз его глаза перечитывали адрес. Да, это ЕЕ почерк. Памятный еще со школы. Она писала сочинения легко, играючи, небрежно наклонив голову. Учительнице казалось, что от старания, но наблюдательный Самойлов-то знал, что стояло за этим наклоном.

Адрес… адрес общежития летно-космического училища, странным образом совпадавший с адресом Сашиной рыбфлотовской общаги. Кавторанг Ивахнов, кстати, уже успел поинтересоваться: «А почему это вам, парни, никто не пишет? Ну девушки – ладно. Но как могут не писать матери? И вы сами – почему никому не пишете?»

Выручил Мишка – он, оказывается (вот что значит профессионал!), уже успел влезть в здешнюю базу данных (это Михаил-то, для которого слово «ввод» означало совершенно определенный и довольно приятный процесс, не имеющий, правда, ничего общего с компьютерной техникой!) и с некоторым удивлением обнаружил, что они с Сашкой Самойловым, оказывается, круглые сироты. Их родители в здешнем мире погибли еще во время войны с динарийцами, и воспитывались они, оказывается, в детских домах… Мишка выдал всю эту тираду с отлично разыгранной дрожью в голосе и слезами в уголках глаз. Кавторанг Ивахнов, выслушав, покраснел как рак, извинился и крепко выразился по поводу растяп-шифровальщиков в штабе флота. «То-то я смотрю – файлы ваши какие-то куцые… теперь понятно. Вы уж извините меня, ребята…»

Прошло несколько недель, пока их наконец не направили в боевой вылет и не нашелся Юрий.

Вспомогательный крейсер «Чукотка» вывалил из раскрывшегося нижнего трюма целый рой «Валдаев». Предстоял глубокий рейд вдоль дальнего края оттянувшейся за пределы планетной системы «Дзинтарс» оборонительной минной полосы. Борт «два ноля пять», борт Саши и Рэмбо, двинулся вдоль выделенного им участка границы. Двинулся в одиночку. Кавторанг Ивахнов был вынужден отказаться и от пар. «Глаз» не хватало категорически. Где-то далеко в тылу, окруженный целым роем сторожевиков и эсминцев, висел раздувшийся, весь утыканный антеннами «слухач» – кораблей дальнего обнаружения. Правда, после того как жжарги насобачились делать о-о-очень меткие противодетекторные ракеты повышенной дальности, «слухачи», как правило, работали в пассивном режиме, стараясь засечь работающую электронную аппаратуру жжаргских тральщиков. Впрочем, и сами жжарги были отнюдь не дураками – по другую сторону минного пояса всегда ползало до черта их кораблей с включенными на полную мощность радарными станциями и тому подобной машинерией. Тральщики же, стараясь соблюдать строжайшее радиомолчание, под прикрытием «дымарей» втихаря подбирались к минным полям, по-воровски снимая то одну банку, то другую. Вот с этими-то «побирушками» и предстояло схватиться «Валдаям».

Саша сидел на месте стрелка. Рэмбо вел штурмовик уверенно, словно всю жизнь только этим и занимался. Саша размышлял.

Выяснить, кем здесь Директор, большого труда не составило. Капитан-лейтенант (и вот-вот должны присвоить капитана третьего ранга!), командир эсминца «Стремительный». Вся грудь в орденах, на отличном счету у начальства, из аристократической семьи (Саша ухмыльнулся, вспомнив топорно-кондовую рожу Директора). Трудность заключалась в том, что «Стремительный» и разведдивизион Ивахнова работали в разных секторах. Корабль Директора на базе Шестой дивизии появлялся редко, тем более сейчас, в горячие дни жжаргского наступления.

Да, жжарги… Хрен знает, какими силами был создан этот мир, но похоже, они, эти силы, озаботились дать людям Настоящего Врага. Жжарги идеально подходили под эту характеристику. Нелюди. Необычная форма жизни, нечто вроде ульевых структур. То есть мозг жжарга мог располагаться в сотнях и тысячах километров от передовой, а его «руки», облаченные, как в латные перчатки, в броню линкоров, авианосцев, истребителей и штурмовиков, могли драться насмерть с земным флотом. Каким образом осуществлялась мгновенная связь между центральными мыслящими структурами жжарга и его рабочими органами, оставалось загадкой. Нобелевский комитет уже давно посулил соответствующую премию за это открытие.