Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Щагр победно ухмыльнулся и призывно взмахнул посохом. Впервые за свою жизнь мага я растерялся в бою и не знал, что делать. О таком виде энергии я до этого, если уж на то пошло, даже не слышал. В иной ситуации при таких обстоятельствах я бы постарался выйти из поединка, но отступить или сдаться сейчас означало бы, что я ничем не отличаюсь от Щагра. Это был тот самый, редкий, случай, когда можно лишь победить или умереть.
Медлить тоже было нельзя, мне нужно было срочно понять с чем я имею дело. Щагр не двигался, когда моё заклинание изменилось, значит его посох мог действовать и сам. Эта вещь точно обладала собственной волей, подобием человеческой души. Настолько мощных предметов я пока видел всего три: посох моего учителя, мой собственный, а теперь ещё и этот. Косвенно, кстати, это могло объяснить, как и откуда Щагр вообще его взял. Хоть это и было маловероятно, но всё могло произойти с точностью до наоборот: возможно не Щагр нашёл посох, а он сам нашёл Щагра, нашёл хозяина, который ему подойдёт. Интересно в этом случае, что произошло с его прежним владельцем. В конце концов сложно представить, что он добровольно отдал эту вещь.
Я создал ещё один шарик огня, бросил в Щагра и отступил ещё на пару шагов. В этот раз всё было по-другому: я хотя бы примерно знал, чего ожидать. Пока моё заклинание менялось, я готовился и не сводил взгляда с посоха моего врага. Глаза паука на его навершии горели чуть ярче, а само насекомое словно ожило: его жвалы подёргивались, и оно шевелило лапами так, будто оплетает муху, которая попала в его сеть. Это белесое вещество, которое я принял за дым, было своеобразной «магической паутиной», спустя ещё пару мгновений вместо моего огненного шара в воздухе висел расплывчатый её ком. Мои инстинкты вновь закричали, и я торопливо отпрыгнул в сторону. Изменённое заклинание пронеслось мимо меня и оставило в стене пещеры ещё одну оплавленную дыру.
– Что, не выходит, гнусь?! – Щагр злорадно расхохотался. – То-то же, сопляк! Знай своё место!
Он выставил посох перед собой словно копьё и вдруг медленно пошёл вперёд. Я отступал и изо всех сил старался не паниковать и думать логически. Пока слабым местом Щагра была лишь его самоуверенность, желание меня унизить, со мной поиграть. Если бы он захотел, то уже закончил бы этот поединок: противодействия этому типу магии я не знал. Очередное прямое нападение, тем более мощное, было не вариантом сразу. Эта его защита больше всего походила на «магическое зеркало», но какое-то кривое, неправильное. Интуиция мне подсказывала, что исказить и отразить посох Щагра может не только «огненный шар». Скорее же всего его сила и заключалась в извращении, спутывании, магии. Щиты было ставить тоже бесполезно: они же сами могли стать ловушками и меня раздавить.
По мере приближения ко мне Щагра, мой посох нагревался всё сильней. Меня не отпускало ощущение, что так он реагирует на его оружие. Мы, мой враг наступая, а я отступая, прошли десять или пятнадцать шагов, затем он остановился и направил своё оружие прямо мне в грудь.
– Ну всё, поиграли и будет!
Щагр взмахнул посохом и выкрикнул слова освобождения, он не понимал, как им пользоваться, поэтому просто бил самим его Словом Силы и всё. Посох в его руках был чем-то вроде сверхсильного амулета, но не больше. В руках умелого мага эта вещь стала бы опаснее в сотни, если не в тысячи раз.
Глаза паука ярко вспыхнули, он быстро-быстро зашевелил лапами, так, словно предвкушал еду. В воздухе между мной и Щагром начала появляться огромная магическая «паутина». Я вдруг с холодной отчётливостью понял, что проиграл. В этом заклинании чувствовались элементы высшего типа направленности – самонаведения: от него было ни увернуться, ни сбежать.
Моим единственным вариантом оставалось полное безумие. Если сегодня мне суждено было умереть, то я хотел, по крайней мере захватить с собой и Щагра. Я торопливо создал заклинание «круговой огненной волны» и завязал его на собственную смерть. Как только моё сердце перестало бы биться, во все стороны от моего тела хлынул бы сплошной поток огня. Время игр и пряток кончилось, и это заклинание я сделал максимально сильным. С моим Словом Силы это означало, что тут наступит самый настоящий ад. Я надеялся, что, по крайней мере, большая часть пещеры будет расплавлена и разрушена. Посох Щагра, конечно, мог изменить и это заклинание, но полностью его погасить бы не смог. Эта энергия в любом случае должна будет во что-нибудь разрядиться. Хотя и глупо было, что я этого уже не увижу и всё закончится так.
Я посмотрел на «паутину», вдруг почему-то вспомнил учителя и грустно усмехнулся. Всего один раз я забыл про его уроки, и вот к чему это привело. Заклинание Щагра засветилось бледным мертвецким светом и медленно поплыло ко мне: если паук знает, что его жертве некуда деться, он не будет спешить.
Щагр ухмыльнулся, чуть отступил и злорадно помахал мне рукой. На его лице читалось довольство, но и страх: он сам боялся своего посоха.
«Прости учитель», – подумал я и шагнул вперёд, к «паутине», – «прости, но книгу я тебе не верну».
Мой посох вдруг резко раскалился и сильно обжёг мне ладонь, с его навершия в сторону «паутины» хлынул ослепительный поток белых искр, от соприкосновения с ними нити «паутины» вспыхивали, шипели и исчезали. Я замер и боялся даже пошевелиться. Такого от своего оружия я точно не ожидал.
– Ах, ты, гнусь!
Щагр испуганно отступил ещё на пару шагов. На его лице вдруг на миг появилось заискивающее и жалобное выражение: судя по всему он всерьёз разнервничался и плохо контролировал себя.
«Паутина» исчезла буквально в шаге от меня, и поток искр с моего посоха тоже прекратился, он слегка остыл, ровно настолько, чтобы перестать причинять мне боль, энергии у него заметно убавилось. Навершие из янтаря светилось ярко, ровно, спокойно, но в то же время и словно с какой-то ненавистью, больше всего мой посох сейчас походил на большую собаку, которая встала на защиту своего хозяина.
Я поднял своё оружие высоко над головой и нарисовал им в воздухе круг вызова. Этот вариант я отмёл с самого начала, а теперь понял, что зря. Предмет не может сам вызвать
