Я заставил себя холодно улыбнуться, положил посох на пол у ног и размял пальцы.

– Тёмная магия имеет цену. И доработкой её не изменить. С мальчишкой тем знаешь ведь что стало?

Я взял посох, поднялся с корточек, отошёл к костру и подбросил в огонь пару веток.

Щагр фыркнул и сделал вид, что глубоко оскорблён.

– Мальчишка, мальчишка…, идиот он, а не мальчишка. Такие люди всё равно, что жуки: больше их, меньше, невелика разница. Я ж не прошу тебя самого заклинание делать, найдём кого-нибудь. Кстати, если бы идиоты-Светлячки тогда всё не сожгли, я бы уже озолотился. Проклятье то, проклятье сё. Зачем самому-то этот хлам использовать из деревни? Можно ж было его сразу скинуть.

Щагр наклонил голову вперёд-назад несколько раз, затем несколько раз влево-вправо. Сидеть без движения на холодном каменном полу ему вряд ли было приятно.

Вопросов у меня к этому моменту уже в общем-то не осталось, Щагр и без того рассказал мне даже больше, чем я хотел. Странно было то, что при этом я почти ничего не чувствовал. В какой-то миг все мои эмоции словно покрылись льдом. До этого я думал, что играю непроницаемость, но теперь это уже начинало меня пугать. Убить Щагра сейчас я мог без каких-либо колебаний: медленно раздавить его той же «сетью», например, он бы кричал прямо передо мной, умолял, звал на помощь, мучился, а мне бы было на это всё просто плевать.

Деньги. Самые обычные жалкие монетки – вот ради чего этот недочеловек разрушил мой мир. Он отнял то единственное место, где я был счастлив. Отнял, чтобы продать, но не смог. Если бы он сказал, что испытывал новое заклинание, что потом всё вышло из под контроля, если бы он раскаивался, то возможно я и смог бы его понять, не простить, но хотя бы понять возможно, поставить на его место себя. Но Щагр не раскаивался и мало того, даже сейчас он был готов всё повторить. Он ошибся, не смог подобрать ко мне ключ, лишь потому что был уверен, что в нашей деревне тогда умерли все.

«Убей его, убей, убей, не отпускай, убей его сейчас», – звучало у меня в мыслях, это был мой голос, но детский, это говорил ребёнок, которому едва исполнилось девять лет.

Я отвернулся от Щагра и стал просто смотреть на огонь. Странно, но впервые за всё это время, вместо тепла от посоха в своей руке я чувствовал холод. Посох молчал, не вмешивался и оставлял это решение мне, он, словно хороший друг, не стал меня останавливать и просто на время ушёл. Скорее всего он чувствовал, что если я решусь, то даже он не сможет мне помешать. Если бы я решился, то Щагра не спас бы уже никто и ничто в этом мире. При этом что меня пока ещё останавливает я не знал.

Я повернулся к Щагру, подошёл ближе и посмотрел ему прямо в глаза.

– Ты вроде хвалился умом? Не угадаешь, откуда я родом? Из какой маленькой, отдалённой, деревни.

Я покрепче сжал посох и сильно упёр его в землю: было бы нелогично убить Щагра до того, как я увижу его реакцию на мои слова.

Лицо Щагра на миг застыло, а затем в его глазах стал медленно нарастать суеверный страх. Думаю, если бы он не был скован «сетью», то уже упал бы на колени и стал бы молиться. По крайней мере, большинство людей на его месте так бы и сделало. Возможности магов в истязаниях и пытках практически безграничны. Конечно почти все из них даёт тёмная магия, но то что я её не использую он не знал.

Щагр сильно побледнел, с видимым усилием попытался улыбнуться, но у него не вышло.

– Прости за то что наговорил, я же не знал, не думал…, хотел тебя заболтать, обмануть, понимаешь, не знал, что тут правду нужно. – Он судорожно сглотнул и всё же испуганно улыбнулся. – Я плохой человек, очень плохой, ужасный. Каждый день я думаю о том, что тогда натворил. Но ты жив, ты выжил. Наверное сами небеса послали тебя ко мне. Мне нужно было это, я молился, я просил дать мне возможность хоть как-то всё искупить. Я дам тебе денег. Много. Очень много, обещаю. Всё это время я работал, копил и молился. Я знал, что однажды кто-то придёт.

Голос Щагра стал умоляющим и приторно-сладким. Он и до этого был у него слегка слащавым, но тогда это не так резало слух. Похоже сейчас Щагр уже полностью осознал размер своей ошибки, понял, что и кому рассказал.

Я сжал посох ещё сильней просто чтобы не ударить им Щагра.

– Твои деньги мне не нужны и сказки тоже. Ты, что, думаешь, я идиот?

Я вдруг почувствовал, как мои эмоции понемногу начинают возвращаться. Посох в моей руке тоже быстро теплел.

– Нет, нет, что ты! – Щагр вновь криво и заискивающе улыбнулся. – Деньги это ещё не всё. Это просто потому что все их любят, вот я и подумал, что и тебе они тоже нужны. Вон там, под камнем, есть тайник. Там много сокровищ для мага: амулеты, талисманы, посохи. Я их очень долго собирал. Забирай всё, что хочешь, можешь хоть всё забрать. И пещеру эту, кстати, тоже бери, если тебе дом вдруг нужен. Ни один Светлячок тебя тут никогда не найдёт. Карту я тебе по памяти хоть сейчас нарисую. У меня дома дети, мальчик и девочка, отпусти меня хоть ради них.

Щагр умоляюще на меня посмотрел и вдруг тихо, но отчётливо всхлипнул. На его лице было написано самое искреннее раскаяние, которое только может изобразить человек. Если бы Щагр не сталкивался с магией сам, то возможно сейчас боялся бы меньше. Другой человек не знал бы, что я могу с ним сделать, но он как раз прекрасно об этом знал.

Я молча покачал головой и оторвал посох от пола. На слова Щагра о сокровищах и прочем мне тоже было плевать.

– Стой! Стой! Ты не понимаешь! Меня заставили! – Щагр испуганно зажмурился. – Тот Светлячок и заставил, гнусь, сказал, что детей моих поубивает. Ты ведь знаешь, как дело было? Я его потом сам, мерзавца, и убил. И Светлячки конечно на меня ополчились. Я понял, что тебе дать, понял, что небо от меня хочет. Я лишил тебя дома, я же тебе его и верну. Можешь забрать мою дочь. Она красавица, хорошо готовит, мало