Прошло четыре часа. Четыре часа растущего напряжения, которое могло разрядиться лишь стрельбой и трупами. Хосеп, уединившись с капитаном в его спальне, прямо сказал об этом.

— Я больше не контролирую мою команду, — ответил капитан. — Мои приказы не действуют, когда на них нацелены автоматы.

— Вы сохраняете моральный контроль, капитан, — возразил Хосеп. — Вы можете приказать им сотрудничать, прекратить скрытое противодействие. Мои люди устали, палец на спусковом крючке может дрогнуть.

— Извините, но уж так все сложилось. Я больше ничего не могу сделать.

— А сделали бы, если бы я вновь передал вам контроль над судном?

— Что вы хотите этим сказать? — Капитан вскинул голову. — Вы сдаетесь?

— Отнюдь. Мы в скором времени покидаем корабль. Все поставленные нами цели достигнуты. — Он протянул капитану лист бумаги. — Ваша радиорубка закрыта и охраняется, но ваш старший радист здесь, и мы посылаем и отправляем радиограммы, разумеется, не называя себя. Я получил ответ, которого ждал. Другой корабль встретит нас в точке вот с этими координатами. Если вы согласитесь проложить курс, следуя которым мы прибудем в условленное место в нужный час, а также удержите экипаж от лишних телодвижений, мы сможем обойтись без насилия.

— Есть у меня выбор?

— Нет. И кто-то наверняка отправится к праотцам, если вы будете медлить с решением.

— Я, конечно, все сделаю. Но обещаю, что, вновь став капитаном этого корабля, приму все меры к тому, чтобы вы понесли заслуженное наказание.

— Разумеется. Другого я от вас и не жду.

— Тогда мы обо всем договорились. Я хочу немедленно отдать экипажу соответствующий приказ, а потом мы пойдем на мостик, и я сам проложу курс.

Зазвонил телефон. После кивка Хосепа капитан снял трубку.

— Что это значит? — спросил он лидера «Тупамаро», прикрыв трубку рукой. — Радар показывает, что мы находимся рядом с островом Клиппертон.

— Положите трубку. Пошли на мостик. Клиппертон — всего лишь контрольная точка, где мы должны развернуться и лечь на обратный курс. Вам пора брать управление на себя.

Капитан Рэпли шагал впереди Хосепа, поэтому не видел победной улыбки на его лице, свидетельства того, что операция успешно вступила в завершающую фазу.

Пронзительный вопль корабельной сирены вырвал Энгуса Макраханиша из приятной полудремы. Он лежал на кровати с книгой, изредка прикладываясь к стакану виски. Лучшего способа скоротать шторм он придумать не мог. Его жена, на соседней кровати, легонько похрапывала: отменный ленч в сочетании с большой дозой дромамина вогнали ее в глубокий сон. На сирену она не отреагировала.

— Что бы это значило? — недовольно пробурчал Энгус, отложил книгу, поднялся с кровати. И только встав, понял, что качка практически сошла на нет, впервые за последние дни, а двигатели если и работают, то на самых малых оборотах. Он подошел к иллюминатору, вытер со стекла влагу. Увидел огромную скалу, смутно различимую за пеленой дождя.

— Просыпайся. — Он тряхнул Марту. — Что-то случилось. — Энгус не в первый раз жалел о том, что не сидит за рабочим столом в Абердине, а отправился отдыхать. Хорошенький получился отпуск.

Динамик на стене затрещал. — Говорит капитан Рэпли. Вы только что слышали сигнал пожарной тревоги. Все, находящиеся на борту, должны немедленно прибыть к шлюпкам. На учебных занятиях вы все отрабатывали этот маневр, так что, пожалуйста, не забудьте надеть спасательные жилеты. Я буду с вами предельно откровенен. Кораблю ничего не угрожает. Вероятность того, что он затонет, равна нулю. На судне пожар, который в настоящий момент тушат. Пока он не локализован, я хочу, чтобы вы собрались у шлюпок, к которым вы приписаны. Прошу вас не терять времени даром. Если у кого-то возникли какие-то сомнения, пожалуйста, обратитесь к стюардам, и они вас подробно проинструктируют. Повторяю, кораблю ничего не угрожает, абсолютно ничего. Однако ядовитый дым от пожара опасен, и я прошу вас покинуть каюты и собраться у шлюпок.

— Черт побери! — Энгус вновь энергично тряхнул жену. — Просыпайся, девочка, да побыстрее. Они проводят учебную тревогу, чтобы хоть немного позабавить нас.

Он достал из рундука спасательные жилеты, открыл дверь в коридор, тут же захлопнул.

— Черт побери, — пробормотал он, подавляя приступ кашля. В коридоре полно дыма. Действительно, лучше выйти на палубу.

— Мои драгоценности! — воскликнула Марта. — Я не могу оставить их здесь. Украдут!

Она вытащила шкатулку с драгоценностями из ящика туалетного столика. Энгус взял у нее шкатулку, положил в маленький чемодан. Вместе с двумя бутылками виски. Кто знает, насколько затянется эта учебная тревога.

* * *

Шейла Конрад надеялась, что происходящее с ней будет длиться, длиться и длиться… не прекращаясь ни на миг. То была страсть, которую она испытала впервые, нарастающее и нарастающее наслаждение, волна которого поднималась, поднималась и поднималась… без остановки и устали, до заоблачных высот. Господи, ну до чего же хорошо… не просто хорошо — изумительно!

Она стонала, потом начала кричать, испытывая оргазм за оргазмом, обхватив ногами его спину, со всей силы прижимаясь к нему, вонзая в плечи ногти.

Ее крики слились с воем сирены. Но все хорошее когда-нибудь да заканчивается. Энергичным движением бедер Хендрик вознес их обоих на самую вершину блаженства. Воздух с шумом вырвался из легких Шейлы, она обмякла, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой, не в силах произнести хоть слово. Хендрику это нравилось, и в благодарность он нежно поглаживал пышную грудь.

— Хендрик… — она, наконец, обрела дар речи. — Хендрик, ты опять совершил нечто. Клянусь тебе, если бы кончила еще раз, то просто бы взорвалась. Господи!..

— Это очень хорошо. Я рад, что ты получила удовольствие, потому что этим ты доставила удовольствие мне.

— Удовольствие! Милый, ты в постели — чистый бриллиант.

— Забавно. Между прочим, по профессии я — оценщик бриллиантов.

— Как я завидую бриллиантам, которых касаются твои нежные пальцы! Я могу написать о тебе книгу… да что там, я обязательно напишу о тебе книгу. А подготовительный этап мы проведем вместе.

— Я с удовольствием. Такая женщина, с роскошным телом, зрелая и тонко чувствующая…

— Очень точно подмечено, Хендрик, тонко чувствующая. В этом вся я. Слушай, а почему бы тебе не составить мне компанию в Нью-Йорке? У тебя будет полностью оплаченный отпуск. А я в это время соберу весь необходимый для книги материал.

— Ты очень добра. Но моя работа в Амстердаме…

— Ладно, будем собирать материал для книги в Амстердаме. Кровать, она везде кровать… слушай, уж не сирена ли это?

— Да. Она означает, что нас ждут у шлюпок. Она ревет уже несколько минут.