— Есть, сэр, — кивнула я.

Полынь сделал левой рукой такой жест, будто брызгает водой, — и созданная им сфера беззвучно лопнула, как мыльный пузырь. Куратор, не оглядываясь на посетительницу, вышел в коридор, тяжело хлопнув дверью. Этот хлопок продемонстрировал, что Ловчий очень и очень не в духе. Я осторожно присела в свое кресло. Мелисса смотрела на меня с логичным ожиданием.

— Просто посидим, — сказала я, как ни в чем не бывало. Хотя предложение, конечно, идиотское.

Прошло около пары минут, вряд ли больше. В кабинет вернулся мрачный Полынь: лицо невеселое (а с чего бы?), полы наряда и волосы развиваются, широкие черные брови сведены так сильно, что почти превратились в единую линию. Он тяжело плюхнулся на свою табуретку и сурово уставился на Мелиссу:

— Что ж, дамочка, рассказывайте, в чем именно заключалась помощь с телепортом, и кто, прах побери, был тот мужчина. Разговор у нас будет длинным, готовьтесь.

Подозревая пожала плечами, мол, ваша воля.

— Мы должны были помочь ему найти два компонента для телепорта.

— А почему он попросил о помощи именно вас? В этом драконьем обществе, что, больше не было желающих посмотреть на ящеров воочию? — подозрительно уточнил Полынь. Мелисса покачала головой:

— Я не знаю, почему он выбрал именно Айрин, но Айрин выбрала меня потому, что я ее близкая подруга, не более. Мужчина вначале не был доволен, что она посвятила меня в их планы. Ему это не понравилось.

— Тогда почему он убил Айрин, а не вас? — в лоб спросил Полынь. Подозреваемая вздрогнула.

— Думаю, меня он тоже собирался убить. Вчера ночью Айрин прислала мне сообщение с просьбой прийти в Посольский квартал. Мужчина позвал нас обеих на встречу, потому что для телепорта было все готово, и он хотел, чтобы мы вместе опробовали его. Но я не пошла.

— Почему?

Мелисса поежилась:

— Мы с Айрин обе из Лаэнцы. В нашем краю нет такой магии, как в Шолохе, но есть другие типы волшебства. Например, у меня с детства слабый дар предвидения. Ночью я поняла, что мне лучше никуда не идти. И Айрин тоже. Я сказала ей об этом, но она не послушалась и погибла. Ближе к утру кто-то начал стучаться ко мне. Зло, яростно. Думаю, это был мужчина. Я испугалась и не стала открывать ему. Он мог бы вломиться, но соседи вышли и начали ругаться. Он ушел. Я написала всем, кто мог знать, где Айрин, но никто не знал. Получив ответ от господина Бундруми, с которым мы общались по приказу мужчины, я поняла, что разумнее мне будет сдаться.

Полынь задумчиво почесал нос. Затем сказал:

— Так, ладно. Что за компоненты вы искали для, кхм, телепорта?

— Черную краску и багровый камень.

— А вы в курсе, вообще-то, что краской ваш мужчина разрисовывал тело убитых им людей? А не телепорт делал? — вдруг разозлился Полынь. Мелисса отвела взгляд:

— Нет. Он говорил, что и краска, и камень служат для накопления энергии… Но под конец я стала понимать, что от этого человека нельзя ждать ничего хорошего. То, что он всегда молчал о подробностях, было плохим признаком.

— Ладно. Что он подразумевал под накоплением энергии? Какой такой энергии? Унни?

— Да, унни. Багровый камень может накапливать унни.

— А краска зачем?

— Краска работает как проводник. Но я не знаю никаких деталей.

— Так, ладно. Может, вы хотя бы в курсе, как называется камень?

В коридоре неожиданно зашуршало — тихо, но очень энергично. И мне, и всем в Шолохе знаком этот звук — звук бьющейся о дверь ташени. Обычно бумажки упорствуют так минут пять, а потом валятся без сил и раскрываются в послание.

Мелисса умолкла. Я вопросительно посмотрела на Полынь. Он с досадой ударил ладонью о колено:

— Да что же это за день такой — все прерывают и прерывают! Пусти птицу.

Я встала и подошла к двери, после чего открыла ее на ширину двух ладоней — это мне показалось достаточным для того, чтобы схватить ташени. Впрочем, в кабинете, видимо, образовался какой-то сквозняк, потому что дверца резко распахнулась во всю ширь, с силолй ударив меня по плечу. Я пошатнулась и отступила от неожиданности, а потом все-таки поймала птичку, но позади меня, в кабинете, в этот момент раздался безумный треск. В изумлении я повернулась.

Госпожа Мелисса сидела на прежнем месте и в прежней позе, но уже со свернутой шеей…

— ЧТОООООО?! — возопил Полынь и вскочил с кресла.

Я в ужасе закрыла рот рукой. Если бы не свежий поток ветра, кое-как охладивший меня в ту же секунду, меня бы, наверное, стошнило. Не знаю, как вы, но я еще не разу не видела, как люди умирают в моем присутствии…

— Какого пепла?! — Полынь подскочил к Мелиссе, но ее состояние было очевидным. Бешеный взгляд куратора в мою сторону — и вот он уже в коридоре, крутит туда-обратно головой, но явно не видит того, что ждет.

Я, подавив дурноту, во все глаза смотрела на свежий труп в нашем кабинете. Интересно, тут когда-то уже были мертвецы?

Полынь, бледный, вернулся обратно. Он тоже подошел к мертвой посетительнице, потом со злостью врезал кулаком о стену:

— Да будь оно все проклято! Что в твоей долбанной ташени хоть говорится?

Я, конкретно притормаживая из-за шока, развернула бумажную птичку. Прочитала и, еле ворочая языком, пояснила Полыни:

— Это секретарь с первого этажа, говорит, что в холле меня ждет один мой знакомый для разговора.

— Отлично, просто отлично, — язвительно заметил куратор. — Что ж, иди к нему.

— Может, не надо? — испуганно спросила я. — Что мы сейчас делать-то будем?

— Нет уж, спускайся, — убито сказал Полынь. — Твое присутствие, как обычно, мало что меняет.

Я почувствовала укол обиды. На ватных шагах вышла из кабинета и аккуратно пошла по коридору, стараясь не шататься. В голове раз за разом воспроизводился тот жуткий треск.

ГЛАВА 24. В стиле бедняцких кварталов

Проблемы нужно решать, а не обдумывать раз за разом.

Тишь из Дома Внемлющих,

Глава департамента Ходящих

Каково бы же было мое удивление, когда, спустившись в холл, я увидела там статную фигуру Анте Давьера. Шолоховский богач сидел на каменной скамье, осматривая главный зал Ведомства из-под полуприкрытых век. Так пустынные коты созерцают свои владения. Будто бы расслабленно — но только «будто бы».

Темно-серый костюм выглядел на нем как камуфляж на фоне графитовых стен. Черные волосы с проседью были безупречно уложены — вероятно, помог специалист. Завидев меня, Анте чуть-чуть дернул уголками губ — улыбается, вестимо.

— Добрый день, господин Давьер, — не слишком-то радостно подошла я к нему. — Вы хотели меня видеть?