***

Ничто не могло унять моего раздражения – ни книги, ни созерцание ночного парка, ни медитативные упражнения. Я злилась на себя за неспособность совладать с даром, за то, что считала этот треклятый слепок чужой жизни. Меня то и дело передёргивало.

И беспокоила судьба собственного письма: прочитал его принц Элоранарр или нет? Что он там думает?

Дверь в его комнату открылась, я метнулась к своей.

– Мог бы и ночевать меня оставить, – обиженно заметила Диора. – Почему ты никогда не даёшь нам ночевать у тебя?

– Потому что люблю спать один, а сейчас позови Вейру.

Фыркнув, Диора застучала каблуками по лестнице.

Значит, принц Элоранарр уже видел моё письмо, может, даже прочитал. А теперь стоял на пороге и ждал другую любовницу. Всего в двух шагах от меня. Меня переполняли чувства, но я не могла их разобрать – какой-то колюче-горяче-ледяной комок, порождавший ощущение незавершённости, непонятной тяги, тревоги, желания что-то делать.

Может, мне стоило выйти и спросить принца о своих обязанностях на текущий момент?

Или он в суматохе забыл и обо мне, и о поцелуе, и только мне кажется, что это что-то значило? Так трудно понять, когда тебя игнорируют!

Снова застучали по лестнице каблуки.

– Элор! – воскликнула Вейра у самой двери.

Наверное, она его обняла сразу на пороге. Наверное, они поцеловались.

Дверь в комнату принца захлопнулась.

И в башне опять стало тихо.

Все чувства обострились до предела, я пыталась уловить хоть звук, хоть эмоцию, хотя понимала: если не почувствовала сквозь дверь, то сквозь пропитанную магией стену точно ничего не считаю.

«Может, признаться ему, кто я?» – появилась вдруг мысль. Сразу представила, чем это закончится: или изгнанием и жизнью под охраной в изоляции до отбора наследного принца Линарэна, или, если принц Элоранарр меня сильно захочет, комната на этаж ниже и место в очереди на близость с ним.

А если вдруг я его избранная – соединение сознаний, как с Халэнном, и постоянный риск снова ощутить эту боль разрыва, потому что принц Элоранарр всегда под прицелом и, учитывая его отношение к женщинам, он не позволит мне рисковать собой, помогая ему своими способностями.

Все варианты плохи, но признаться хотелось. Чтобы он обнял так же успокаивающе, как в Башне порядка, и поцеловал столь же жарко, как при нападении.

Мне нужно было развеяться.

Переодевшись и намазавшись составом для изменения запаха, я бесшумно покинула башню принца Элоранарра.

В парке было тихо, прохладно и светло как днём из-за нанизанных на купол и расставленных по газонам фонариков. Бродя по свежим дорожкам и стараясь не думать ни о чём, кроме контроля над ментальными способностями, который так неожиданно меня подвёл, я неожиданно столкнулась с бароном Дарионом. Он был хмур и, кажется, обдумывал что-то серьёзное.

– Не спится? – спросил он тихо.

– Не спится, – признала я, глядя на него снизу вверх. – Может, сделаете мне голема для тренировки?

– Любишь, когда тебя бьют?

Не любила, но на тренировке с его големами не было места для посторонних мыслей, а это то, что мне сейчас нужно.

– Я хочу стать сильнее, – и хотя в контексте эта фраза значила скорее физическую силу, на самом деле я хотела стать душевно сильнее, чтобы меня не тянуло так опереться на чьё-нибудь плечо, попросить защиты. У меня нет семьи, нет мужа, и мне ещё управлять девятью вассальными родами своего рода как его главе. Вечно прятаться от этих обязанностей я не смогу, как и надолго переложить их на управляющего и казначея семьи.

– Пока у тебя больше шансов стать битым, но если хочешь…

Мы молча прошли к замаскированному входу в подземные залы. Те не пострадали при нападении или их тоже привели в порядок – я не спрашивала, мне было безразлично, как обстояли дела на самом деле. Я вернула телу естественные формы, и ткань на бёдрах и груди натянулась.

Барон Дарион уселся в углу и взмахнул рукой. Квадрат плиты на полу сдвинулся в сторону, из выемки выпрастались каменные руки, а за ними тело с приплюснутой головой. Голем был не слишком большим – размером примерно с принца Элоранарра.

Плита вернулась на своё место в полу. Голем встал в стойку. Я тоже. Каменная тварь не нападала. Голем слегка покачивался, постукивая камнями тела друг о друга, словно мышцами играл. Наверное, барон Дарион был не в настроении меня избивать и давал возможность отступить.

Отступать я не хотела.

Бросилась на голема первая, царапнула когтями. Он попытался стряхнуть меня с руки, ударил второй, и я покатилась по каменному полу. Всё накрыла красная пелена, боль разлилась по телу. Я подскочила, скалясь, рыча, обрастая чешуёй. Снова набросилась – слепо, безумно. Когти царапали по камням, я куснула плечо – и снова меня сбросили.

– Думай головой, – посоветовал барон Дарион.

Но я не могла: в голове звенело. Я снова бросилась на голема, бессмысленно кусала его и царапала, а он сбросил меня, как разъярённую кошку. Я опять зарычала. Телекинезом дёрнула ноги голема на себя, а сама кинулась ему на грудь – царапать, бить, рычать. Мы рухнули на пол, покатились, сцепившись в клубок. Я осыпала голема ментальными ударами, хотя это не могло ему повредить, била его телекинезом, лупила руками, царапала, и на камнях оставались тонкие борозды с серебристым налётом.

Голем обхватил меня руками и крепко прижал к себе, но я упёрлась ладонями ему в грудь и стала отжимать себя от него. Я рычала от злости и напряжения, мышцы сводило, но каменные объятия дрогнули. Медленно миллиметр за миллиметром я увеличивала расстояние между нами. Камни заскрипели, пошли трещинами. Драконьи мышцы преодолевали сопротивление сцепленных магией камней, пока связь между теми не оборвалась. Камни посыпались на пол, а я стала бить маленькую безликую голову голема. Я чувствовала, как мои руки и кости уплотняются от притока магии и дробят орошённый моей кровью камень. Нанося эти бессмысленные, слепые удары, я поняла, что бормочу на драконьем языке:

– Он не мой дракон. Он не мой дракон, не мой…

Резко выдохнув, я остановилась. Мне не стоило об этом даже думать! Мышцы ныли, как и разбитые костяшки. Меня трясло, словно в лихорадке.

На плечи мне лёг алый мундир барона Дариона, окутал его теплом и мускусным запахом с нотками чего-то сладкого.

К счастью, барон Дарион не понимал истинного драконьего языка. Но он понял, что со мной что-то не так, обнял. И опять я ощутила привычное желание положиться на кого-нибудь, действовать по решению более старшего и мудрого, как было принято дома. Поэтому я упёрлась ладонью в широкую грудь барона Дариона и тихо попросила:

– Спасибо, но не надо.

– Мне так не показалось, но решать тебе, – он отпустил меня и положил мои ладони со сбитыми в мясо костяшками на свою огромную ладонь, накрыл второй, и по коже пробежался холодок целебной магии. – В следующий раз сделаю тебе голема помягче.