Он все-таки сам до сих пор не понимал, какие именно собаки ему нравятся.

Хоть Григ и гордился, вполне заслуженно, своим умением искать, но попытка найти Августа-Роберта на Детской Площадке заранее вызывала у него уныние.

Каждое мгновение в мире спит треть миллиарда детей того возраста, когда сны уже имеют форму, но еще отделены от мира взрослых сновидений (и речь тут вовсе не о сексе или выпивке – взрослые сны по большей части о самой обычной скучной работе). Детская Площадка разделена на зоны, в каждой из которых миллионы и десятки миллионов детей. Ну-ка, попробуй, разыщи среди них одного?

В первый раз Григ явно наткнулся на маленького симулякра не случайно. Что-то было в Августе-Роберте, направившее его навстречу искавшему Черный Замок Сноходцу. Но сейчас Григ был уверен: легкой встречи не получится.

На всякий случай он все же прошел по Детскому Магазину, напоминавшему знаменитый лондонский «Хэмли», нью-йоркский «Шварц» (увы, в реальном мире давно уже закрывшийся), московский «Детский мир», пекинский рынок игрушек… ну и все прочие магазины детских товаров в мире.

Галдящие дети, иногда с родителями-рельефом, а чаще вырвавшиеся во сне на свободу. Легионы кукол, бесконечные ряды игровых приставок, горы конструкторов, стаи летающих дронов – все существующие в мире свистоперделки (так Григ называл любые устройства, отвечающие трем требованиям: шуметь, сверкать и не производить никакой полезной работы).

На принявшего облик ребенка Грига, даже с его замечательной собачьей командой, дети не смотрели. Собаки тут тоже имелись – исполинские вольеры, где можно было бы выгуливать слонов, забитые тявкающими собаками, по большей части щенками. Живые настоящие слоны, кстати, тоже были неподалеку, за бассейном с дельфинами, налево от бамбуковой рощи с пандами.

Григ несколько раз громко позвал Августа-Роберта, потом решил, что на сегодня с него шоппинга хватит, и пошел дальше.

Он миновал Спальни, где спали дети, которым снилось, что они спят. О, не смейтесь. В мире хватает детей, мечтающих выспаться.

Он прошел мимо стартующих в космос кораблей и едва отбился от предложения стать капитаном на пиратской шхуне, которая готовилась отплыть за сокровищами с десятком матросов и сотней юнг.

В общем, за пару часов напряженных поисков Григ убедился, что самостоятельно Августа-Роберта ему не найти. Оставалось только рискнуть и прибегнуть к помощи кого-то из Хранителей.

Григ нашел укромный уголок в домике на дереве: крепком, на совесть сколоченном дощатом домике, куда вела надежная лесенка. Тут было не слишком просторно, но очень уютно. В одно окно виден дикий лес, в другое – неспокойный морской берег, а в третье – ухаживающая за клумбой с цветами рельеф-мама. Ребенок, приснивший этот домик, явно был хорошим послушным сыном, даже во сне не уходившим далеко от дома.

Усевшись на корточки, Григ несколько секунд размышлял.

Ганс или Михаил?

Ганс дал ему обещание прийти на зов. И его знал автор Книги. Но он очень старомоден, упрям, суров. С Михаилом они мило пообщались, но что у того на уме, на самом-то деле? Джеймс, по общему мнению, слегка сумасшедший. Говорят, что Генрик очень правильный Хранитель, но с ним Григ не был знаком. А женщины-Хранительницы, Анна Эмилия и Диана, слишком заняты малышами, дозваться их будет сложно.

Так Ганс или Михаил?

По всему выходило, что звать надо Михаила. Но… слишком уж он хитроумный…

– Ганс… – позвал Григ негромко. – Ганс, ты обещал прийти… Ганс!

Воздух посреди единственной комнатки сгустился в высокую сутулящуюся фигуру в черном сюртуке. Нескладный, носатый, с глубокими залысинами, Ганс бережно баюкал на руках девочку лет трех в розовой пижаме. Девочка тихонько всхлипывала, засыпая. Ганс сделал страшные глаза и осторожно погрозил Сноходцу пальцем. Григ понимающе кивнул. Собаки в углу прижались к полу, но Ганс подмигнул им, и псы радостно завиляли хвостами.

Григ подумал, что их реакция ему нравится.

Девочка еще немного похныкала, потом взяла в рот палец и уснула. Ганс разжал руки, и девочка исчезла.

– Зубки болели, – пояснил Ганс. – Нельзя есть много сладкого!

– Я не буду, – послушно сказал Григ.

Вздохнув, Снотворец сел на пол перед ним. Будто сложился в три четверти. Был он настолько некрасив и нелеп, что вызывал невольное доверие. Человек, которому так не повезло с внешностью, просто не может быть еще и плохим.

– Тебе-то что, Григ? – сказал Ганс. – Ты же взрослый.

– Узнали? – вздохнул Григ. – Вас вроде не было у моста.

– У меня свои источники информации, – сухо сказал Ганс. – Снежинки рассказывают мне свои истории, ветер нашептывает унесенные с губ слова, игрушки доверяют детские тайны.

– Солдатик! – понял Григ. – Он куда-то исчез!

Ганс улыбнулся и стал внезапно очень обаятельным.

– Он у нашего хитроумного Клифа. Нет, не подумай, я хорошо к нему отношусь. Клиф – один из самых добрых взрослых, кого я знаю. Но он – хитроумный интриган, этого тоже у него не отнять.

– Мне стать взрослым? – спросил Григ.

– Не надо, – покачал головой Ганс. – Мне проще, когда ты ребенок. Я никогда не умел разговаривать со взрослыми. Честно говоря, даже ты слишком большой…

Григ вздохнул и стал пятилетним. Пропорции тела изменились, Ганс будто подрос, комнатка в доме на дереве превратилась в большущий зал.

– Я попробую так, – сказал он. – Но я буду немножко глупее, извините. Облик обязывает.

– Ничего страшного. – Ганс протянул руку и похлопал его по плечу. – Дети не глупее, они просто другие. Зачем ты меня позвал? Сейчас в Снах плачут от боли и горя семнадцать миллионов четыреста тысяч шестьдесят три ребенка. Еще двум миллионам надо понять во сне что-то очень важное. И как минимум шестьсот восемь детей рискуют погибнуть, если этого важного не поймут.

Григ нахмурился.

– Отправиться ли завтра с ребятами кататься, зацепившись за поезда, – сказал Ганс. – Попробовать или нет тот порошок, что завтра притащат в школу совершенно даром и от которого видишь сны наяву. Пойти ли в гости к тому дяденьке, который говорит, что у него чудесная игрушечная железная дорога, но про нее никому нельзя рассказывать.

– Ты все равно не можешь подойти к каждому в его сне, – тихо ответил Григ.

– Да. И поэтому я выбрал тебя, Григ. Каждая секунда нашего разговора оплачена смертью ребенка. Понимаешь?

Григ будто задохнулся. Замотал головой.

Ганс грустно смотрел на него.

– Я… я быстро… – прошептал Григ.

– Не спеши. Есть разговоры, в которых нельзя спешить, даже если цена высока. Я отвечу на все твои вопросы.

– Кто был автор Книги? – спросил Григ.