Тот рухнул лицом вниз. Яр наконец наклонился, отодрал прожегший ступню до мяса уголек. И тут увидел страшное. Трое его стражников мертвы, Пелопс корчится от боли, а Кривоносый и двое его людей подтащили Климену к самому обрыву.

– Осторожно! – прикрикнул главарь помощнику, приставившему к горлу Климены меч. – На ней не должно быть ран.

И с издевкой обратился прямо к Яру:

– Нам сказали ее не трогать. Но я думаю – лучше, если боги заберут жрицу к себе! В море…

Яр не мог шевельнуться. Он понимал – добежать до обрыва не успеет. Верховная жрица погибнет из-за его глупости!

Как вдруг раздался тонкий голос Пелопса:

– Молния! В лодку ударила молния! Она горит!

Поэт с перекошенным от ужаса лицом показывал на море.

Кривоносый, стоявший спиной к пропасти, обернулся. Державшие Климену микенцы ослабили хватку, чтобы заглянуть вниз, где стояла их посудина. В этот момент Пелопс тараном понесся к краю утеса. И с размаху ударил заглядывающих вниз воинов тяжелым пузом.

Один упал с обрыва сразу, другой зашатался на кромке, пытаясь ухватить руку Климены. Но тут подоспел Яр – оттолкнул жрицу, рубанул негодяя мечом и, крутанувшись, одним ударом пронзил кривоносого: тот вскрикнул и рухнул с обрыва.

Сражение было выиграно. Но Климена этого словно не заметила. Она стояла у края пропасти, остолбенев – не от страха смерти, от другого, гораздо более сильного страха.

В самый тяжелый момент она взмолилась: Рея многомудрая, помоги!

Но многомудрая Рея на помощь не пришла.

И только когда она тихонько погладила ожерелье Феодокра…

Что-то неладное происходило там, наверху. Возможно, и правда Ишашаламу с Посейдоном решили потеснить свою мать – богиню Рею – с ее небесного трона?

– Возвращаемся в Кносс, – сказала Климена Яру. – Я только предупрежу об опасности людей.

И улыбнулась Пелопсу из последних сил:

– Ты оказался отважным воином. Спас мне жизнь!

– А для чего я, по-твоему, столько лет растил это оружие? – кивнул Пелопс на свое пузо.

– Думаешь, это она Оксанку?.. – зашептала я Машке на ухо, кивая на нашу организаторшу.

– Версия перспективная, – откликнулась подруга. – Хотя откуда у Райки деньги на амфетамин? Я еще могу поверить, что Изольда, Татьяна или Алекс держат при себе несколько таблеточек. Но Рая? Она скорее мышьяк бы ей подсыпала. Или что-то из бытовой химии. Надо у нее спросить.

– Почему она не выбрала мышьяк? – изумилась я.

Ответить Машка не успела. У Раи зазвонил телефон. Она недовольно скинула панамку, поднесла мобилу к уху и тут же раздраженно передала ее капитану:

– Не пойму, балаболят не по-нашему.

Димитрос послушал, и лицо его вытянулось.

– Что там еще? – капризно спросила загорающая на боковой палубе Изольда.

– Из больницы звонят. Оксана исчезла.

– Как исчезла? – вскинулась Рая.

– Не знаю. Врач зашел в палату – ни ее, ни вещей. Спрашивают, не вернулась ли она на яхту.

– Маша, – повернулась я к подруге и показала на проплывающий мимо берег. – Пусть Димитрос высадит нас прямо на эту скалу. Мы дойдем до Ретимно пешком. Говорю как врач: диетические круизы опасны для здоровья. Все, списываемся на берег немедленно!

Но Машка меня не слушала.

– Не может быть, – пробормотала она себе под нос, но пояснять не стала.

Яхта в этот момент развернулась и стала входить в первую из заявленных в программе бухт. Там, прямо на пляже, стояло несколько кафешек, песок плотно покрывали ряды отельных лежаков, а из-за купающейся ребятни было не видно первых метров моря.

Что делать дальше, никто не знал.

– По программе у нас была экскурсия на речку с ловлей рыбы, – растерянно сказала Рая. – Но я ее вчера отменила. Слишком дорого раскидывать цену на оставшихся.

– Тем более их все меньше, – добавила Машка.

– Погуляйте часок, и поедем купаться, – невесело предложил Димитрос.

Сам он и примкнувшая к нему Алекс остались на яхте.

На грязноватом пляже Машка попыталась сразу оттереть в сторону Раю, чтобы задать ей контрольный вопрос в голову. Но Изольде вдруг захотелось пообщаться с народом, и она начала с милой женской заботы:

– Маша! У тебя на футболке сзади пятно!

– Рая вчера мокрые вещи повесила, а я облокотилась, – отмахнулась Машка.

Но актриса продолжила милую светскую беседу:

– Да, сейчас с фирменными шмотками беда. Купила платье «Макс Мары», почитала: стирать нельзя, в химчистку нельзя, водой капнула – пятно так и осталось. Раз надеть и выкинуть.

– Не говори! – пробурчала Машка.

Эту футболочку мы вместе с ней перед отъездом купили на турецком рынке. И стерва Изольда прекрасно это видела.

К нашему счастью, она плюхнулась за столик первой же кафешки:

– Чего таскаться по этой жаре.

– Рая! Стой! – тут же со скоростью охотничей собаки ринулась по кромке пляжа Машка. И схватила уныло бредущую руководительницу за плечо: – У меня к тебе вопрос!

– Хотите сойти? Деньги за оставшиеся дни возвращать не буду!

Я отметила, что после наших несчастий Рая полностью вышла из образа продвинутой зожевки с лучистым взором и вернулась к облику злобной, замученной жизнью тетки. Он был ей явно привычнее.

– Я не про деньги. У меня другой вопросик: почему ты не сказала, что Оксана – вторая жена твоего бывшего мужа?

Это был удар под дых: Раиса остановилась и выпучила глаза.

Начала с высокой ноты:

– Как ты… – Но потом собралась: – Почему это я должна всем докладывать? Кому какое дело?

– Если бы Оксану не отравили, никакого, – прищурилась Машка.

– Я ее не травила.

– А вот Оксанка говорила, что первая жена ее мужа была больная на голову на почве ревности.

Тут наконец Рая пришла в себя и почти просверлила Машку глазами-буравчиками:

– Я больная?! Это он был больной. И не на голову, а на другое место. По всем общажским койкам перепрыгал. Нормально, если через неделю после свадьбы твой муженек уже в соседней комнате со свидетельницей кувыркается? А потом с двумя девахами из абитуры. И еще… Три года я терпела. А потом он же со мной и развелся. Хотел на Светке Фоминой жениться. У нее папаша замминистра был. Да только папашка сразу Светку за границу учиться отослал. И остался мой козлик ни с чем. Нет, это ж надо! Я больная!

– В тенечек отойдем! – кивнула Машка на тент кафешки. – Интересно, а как Оксанка в нашем круизе оказалась? Только не говори, что случайно.