«Прекрати, — сказала она себе. — Все поводы для тревоги не переберешь!»

И внезапно вывалилась из зарослей на открытое пространство.

Совсем недалеко горел костер. Она удивленно смотрела на него, не веря своим глазам.

— Дженнсен! — Сидящий у костра Том вскочил и помчался к ней. Обхватил ее за плечи. — Милостивые духи, с вами все в порядке?

Она кивнула, не в силах от усталости промолвить ни слова. Он не увидел ее кивка — уже бежал к повозке. Дженнсен тяжело рухнула на траву, стараясь отдышаться и несказанно радуясь, что выбралась из болота.

Том уже бежал обратно.

— Вы насквозь мокрая, — сказал он и набросил на нее одеяло. — Что произошло?

— Я искупалась.

На миг он перестал вытирать ей лицо углом одеяла и нахмурился:

— Я не хочу вмешиваться в ваши дела, но не думаю, что это была хорошая идея.

— Вот и змея бы с вами согласилась.

Он нахмурился еще больше и склонился к ней:

— Какая змея? Что произошло? Что вы имеете в виду, говоря о змее?

Все еще стараясь отдышаться, Дженнсен молча махнула рукой. Она так боялась, что темнота помешает ей дойти, что фактически в течение последнего часа бежала вверх по крутому склону. И сейчас была на пределе.

Плечи ее задрожали. Все пережитые страхи обрушились на нее. Она поняла, что изо всех сил сжимает мускулистую руку Тома. Он, похоже, не замечал этого или делал вид, что не замечает. И Дженнсен отодвинулась, хотя было приятно ощущать его силу, надежность и искреннюю заботу.

Том притащил еще несколько одеял:

— Вам удалось добраться до Алтеи?

Она кивнула. Он протянул ей бурдюк с водой, и она начала пить — жадно, безостановочно, захлебываясь…

— Клянусь, я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь прошел через болото! Вы видели какую-нибудь из этих тварей?

— Вокруг меня обвилась змея толщиной с вашу ногу. Я вдоволь на нее насмотрелась — гораздо дольше, чем хотелось бы.

— Вот это да! — Он тихо присвистнул. — А колдунья вам помогла? Вы получили от нее, что хотели? Все в порядке? — Он вдруг замолчал, обуздывая любопытство. — Простите!.. Вы вся промерзли и промокли. Мне не стоит задавать так много вопросов.

— Мы с Алтеей долго разговаривали. Не скажу, что я получила, что хотела, но знать правду лучше, чем гоняться за иллюзиями.

В его глазах и движениях, когда он прикрывал ей ноги одеялом, ощущалась забота.

— Значит, вы не получили нужной помощи?.. И что будете делать дальше?

Дженнсен достала свой нож. Держа за лезвие, протянула к лицу Тома, так, чтобы костер осветил рукоять. Буква «Р» блестела так, словно была украшена драгоценными камнями. Дженнсен держала нож перед собой, как талисман, как официальный документ, вылитый в серебре, как задание людей высокого ранга, которому нельзя воспротивиться…

— Мне надо добраться до дворца.

Не мешкая, Том сгреб ее в охапку со всеми одеялами, словно она весила не больше какого-нибудь ягненка, и потащил в повозку. Он перенес ее через борт и осторожно посадил среди сложенных гнездом одеял.

— Не беспокойтесь, я доставлю вас туда. Вам трудно пришлось. Теперь отдыхайте и позвольте мне отвезти вас назад.

Дженнсен с облегчением поняла, что ее подозрения подтвердились. И ей показалось, что тело ее покрыто чем-то скользким, словно она снова упала в болото. Она лгала Тому, использовала его. Это было нехорошо, но она не знала, что еще делать.

Прежде чем он отошел к лошадям, она схватила его за руку:

— Том, вы не боитесь помогать мне? Ведь я занимаюсь чем-то таким…

— Опасным? — закончил он. — Совершаемое мной — ничто по сравнению с тем, чем рискуете вы. — Он показал на разметавшиеся рыжие волосы. — Я по сравнению с вами не представляю из себя ничего особенного. И рад, что вы позволяете мне сделать хоть такую малость.

— Я вовсе не такая необычная, как вам кажется. — Внезапно Дженнсен почувствовала себя маленькой девочкой. — Я просто делаю то, что должна.

Том подоткнул ей под спину одеяло:

— Я встречаю много людей. И мне не надо объяснять, что вы отличаетесь от них.

— Вы знаете, Том… Это секретное дело, и я не могу рассказать вам о нем. Простите, но не могу.

— Конечно, не можете. Только необычные люди носят с собой необычное оружие. Я не жду от вас никаких объяснений и не собираюсь задавать вопросы.

— Спасибо вам, Том! — От его искренности Дженнсен чувствовала еще большую гадливость и с благодарностью сжала его руку. — Я могу сказать вам одно… Это очень важно, и ваша помощь велика.

Он улыбнулся:

— Завернитесь в одеяла и обсохните. Мы быстро доедем до Азритских равнин. А там — зима. Если вы будете мокрой, совсем замерзнете.

— Спасибо вам, Том! Вы — хороший человек. — Дженнсен рухнула на одеяла, не в силах сидеть.

— Я надеюсь, что вы расскажете об этом лорду Ралу, — проговорил он с легким смешком.

Не прошло и нескольких минут, как он запряг лошадей, потушил костер и взобрался на сиденье повозки.

Но Дженнсен этого уже не видела — она крепко спала.

Сидя в раскачивающейся повозке, Дженнсен наблюдала, как приближается знакомое огромное плато. Утреннее солнце освещало каменные стены Народного Дворца, и они отливали теплыми пастельными тонами. Хотя ветер стих, утренний воздух все еще был пронизывающе-холодным. После зловонных болот плоская сухая пахнущая камнем равнина казалась родительским домом.

Но Дженнсен кончиками пальцев потирала лоб, пытаясь ослабить тупую боль, пульсирующую в висках. Том ехал всю ночь, а она спала в тепле одеял, но, кажется, спала плохо и недостаточно долго.

— Жаль, что лорда Рала здесь нет.

Пораженная, Дженнсен отвлеклась от своих мыслей и широко раскрыла глаза:

— Что?

— Лорд Рал там. — Ее спутник указал направо, к югу. — Жаль, что его здесь нет, чтобы помочь вам.

Он опять махнул рукой на юг, по направлению к Древнему миру.

Как-то мать рассказывала Дженнсен об узах, соединяющих д’харианцев с лордом Ралом. При помощи древней и тайной магии д’харианцы каким-то образом могли ощущать, где находится лорд Рал. Хотя сила связи у д’харианцев различалась, каждый из них в той или иной степени обладал ею.

Что получал от такой связи лорд Рал, Дженнсен не знала. Она считала, что это еще один способ управлять людьми. Им с матерью, однако, это помогло избежать тисков Даркена.

Из рассказов матери Дженнсен осознавала эту связь, но сама ничего в этом роде не чувствовала. Может быть, это имелось у нее в слишком малой степени. Мать говорила, что эта способность не имеет ничего общего с почитанием лорда Рала, что это — в чистом виде магическая связь, и она подчиняется вовсе не чувствам по отношению к этому человеку.