хребтов Саяно-Алтая, то возникает следующий закономерный вопрос.

Что за таинственный народ оставил неизгладимый след в археологии в виде петроглифической карты, не скрываются ли за ними «демонское» племя пани из Ригведы – представители окуневской культуры?

Изображения и сюжеты этого памятника, датируемые учеными примерно от II тыс. до н. э. до середины II тыс. до н. э., должны были формироваться в кругах памятников окуневско-андроновской культуры. Значит, обширные картографические (если эта карта) материалы нужно рассматривать хронологически близкими им по времени с археологическими культурами. То есть, истоки изобразительного стиля, как, впрочем, и сюжетов из предполагаемой карты должны подсказать об «окуневско-андроновском» происхождении их культуры.

Воплощение мифа об Але (Вале) на карте из Магор-Саргола

«Работа петроглифолога во многом сходна с трудом исследователя рукописей. Именно поэтому рисунки на скалах Сибири и Алтая во многом сравнимы с листами каменной книги, в которой языком художественных образов изложены представления о мире человека каменного века, эпохи бронзы и раннего железа… запечатлены его страсти» (Окладникова Е. А. Тропою Когульдея. Л.: Лениздат, 1990).

Предметом нашего разговора станут, прежде всего, мифы «с листами каменной книги», причем не только созданные в глубокой древности, но и бытующие в наши дни в наиболее архаичных культурах. Как известно, научная значимость мифологических свидетельств далеко не всегда определяется их абсолютным возрастом. Ведь находящиеся на различных ступенях развития народы живут как бы в разные исторические эпохи. Поэтому записанные в недалеком прошлом легенды и мифы по содержанию могут быть архаичнее известных по письменным памятникам многотысячелетней давности.

Не одни только местные мифы, фольклор и данные этнографии служат материалом для выяснения интересующей нас проблемы. Не менее важную информацию несут в себе и ранние мифологические представления «Ригведы» о землях племен Алы – северных хребтов Саяно-Алтая, включая Кемеровскую область. Значение мифо-географических свидетельств из этого индийского эпоса поистине трудно переоценить.

Есть ли необходимость изучать древние тексты «Ригведы» с упоминанием тех же рек – «коров», истоки которых теряются в далеком прошлом Саяно-Алтая, и в чем научная значимость подобной проблематики? Воззрения древних, представленных в некоторых гимнах индийского эпоса, образуют один из важнейших составных элементов картографического представления народа пан. То есть, отдельные тексты «Ригведы» перекликаются с изображениями нашей карты или, образно говоря, они во многом «сравнимы с листами каменной книги».

Так, скажем, смысл выражений из гимнов «Ригведы» «сокровищница…переполненная быками, конями, богатствами» или «сокровищница, имеющая основанием скалу, полную скота, коней и благ», «охраняют хорошие сторожа» – пани, вполне могут быть сопоставлены с росписями каменного «панно». Перекочевав на север Индии, потомки сибирских андроновцев напишут в своих древне ведийских текстах: «Пании были рассеяны по свету, а их несметные пещерные сокровища достались ангирасам, помогавшим Индре».

Скорее всего, племена пани с их обителью в пещере были известны картографам гораздо раньше, чем их название появилось в хрониках «Ригведы».

Чем объясняется образ Валы-«пещеры» у народа пан, сложившийся в северных предгорьях Саян? Главной причиной можно назвать особый менталитет окуневских племен (тех же пани), требовавший во всем живого наглядного представления, унаследованной от предков неолита. «Удачным» стечением ряда обстоятельств, способствовавших созданию легендарной «пещерной» родины, конечно же, явилось привольное географическое положение Минусинской котловины.

Мифо-географическое мышление людей эпохи «окунево» базировалось не на конкретных образах, а на абстрактных, метафорических понятиях. Древняя картография и устная передача мифа всегда находились в тесном взаимодействии.

Давно покрылись «сединой» названия крупных рек и великих гор Саяно-Алтая. Поэтому изобразительные источники той или иной местности могут выражать неизвестные или сильно отклоняющиеся от засвидетельствованных в письменных источниках версии мифа «Ригведы».

Выявление картографического смысла на основе мифологического произведения представляет исключительно сложную задачу. Но все же «Ригведа» раскрывает нам исторические события, смену языков, отражает былую границу территорий этнических пани. В то же время, при всех возможных несовпадениях и отличиях, между текстами «Ригведы» и картографированием народа пан (пани) из далекой Сибири весьма много общего. Так, скажем, окуневские художники при создании своей карты значительную роль отводили рекам, изображая их коровами или их рогами.

В нескольких гимнах «Ригведы» реки нередко сравниваются с коровами. В «Ригведе» 7.95.2., а также в 8.21.18 говорится, что в регионе Сарасвати разливали молоко, из чего можно сделать вывод, что там разводили коров. В местах сакральных рек и озер тюрки Саяно-Алтая задабривали духов «суг эзi» молоком, выливая подношения в реки.

В этом индийском эпосе эти священные животные часто выступают как олицетворение богатства, а также уподобляются богиням рек. В другом гимне «Ригведы» (3.33.1) читаем: «Как две прекрасные коровы-матери, которые лижут своих телят, Випас и Сутудри несут свои воды». Как мы помним, в «Ригведе» коровы, олицетворяющие лучи солнца, содержатся народом пани в пещере Вале. Вала так же вмещала подземные воды, которые боги днем собирали в бадью, а ночью поднимали на небо и изливали оттуда в виде дождя и росы. Когда же воинственный Индра расколол Валу, то воды потекли из него по земле на четыре (или семь) сторон.

Основываясь на выше указанных данных гимнов, пробуем приблизиться к пониманию мировоззрения окуневских пани, в какой-то мере реконструировать нашу карту. Эти гимны позволят нам интерпретировать личины с ярко выраженными коровьими рогами как мифологический образ крупных рек, близкий по содержанию к «коровьим» рекам из «Ригведы». Река у народа пан (пани) так же являлась аллегорией коровы (границы), т. е. ограничивающей линией, подвластной лишь божеству. Река или гора в тюркских традициях народов Саяно-Алтая еще и воплощение божества.

Удивительно, как люди, проживающие в разных частях земного шара, независимо друг от друга пришли не просто к сходным, но подчас к поразительно идентичным взглядам. Одним словом, для изучения ранних представлений о карте чрезвычайно важны некоторые свидетельства древнеиндийского эпоса «Ригведа».

С разложением мифологической картины мира, она не исчезла бесследно, но, сохранившись в наскальных рисунках, превратилась в пережиток древнего мировоззрения. К числу подобных пережитков, чрезвычайно ценных для науки, относится и рассматриваемая нами карта из Магор-Саргола.

Для раскрытия мифологических представлений, касающихся нашей карты, следует уделить внимание роженице. Она послужит отправной точкой, двигаясь от которой можно попытаться понять образный уровень моделирования карты, «вчувствоваться» в него. Изображение роженицы было обнаружено в глубокой промоине на вершине главного камня «алтаря». Удивительно то, что рисунок богини с выходящим из ее чрева плодом – «змеей» – был скрыт от посторонних глаз. Должно быть, древний человек воспринимал эту «змеевидную» фигуру Валы (Алы) как родоначальницу людей и их мифических предков.

И все же проблема Валы как исходного правещества или некоего сотворителя мира (прародителя) по праву была в глазах древних картографов и мифотворцев одной из важнейших и первостепенных. В различных культурных традициях древности