С Ладой у них все случилось как-то само собой. Незаметно и легко. Сладилось. Когда он вернулся из Чернигова, и повидался пару раз с девицей, что едва успела похоронить отца, Лада еще носила траур. Но при встрече она улыбнулась статному боярину, еще больше распалив огонь в его душе. И Кондрат понял, что любим, воспарив на седьмое небо от счастья, хотя и не услышал ни слова об этом. Но разве тут нужны слова? Боярин так хотел принять участие в судьбе несчастной девушки, что был готов хоть сейчас задарить ее подарками или увезти в другой город на ярмарку, чтобы развеселить, отвлечь от черных мыслей, но это было невозможно. И Кондрат ждал своего часа. Ждал, пока закончатся все обряды, чтобы не обижать ее покойного отца и родню. Ждал, пока Лада вновь сможет выходить в люди. Ждал целый год, ни о ком другом и не помышляя, хотя немало прелестниц бродило вокруг него – такого знатного и богатого жениха. И, наконец, дождался.

Едва вышел законный срок, как он, не теряя более ни дня, заслал сватов и получил согласие. Девица хоть и осталась одна, без родителей, но дядья у нее нашлись. Однако это не помешало их счастью. Боярину и сотнику княжескому Евпатию Коловрату, предложившему себя в женихи единственной дочери покойного Гостомысла, никто противиться не стал. И по осени они сыграли свадьбу[42]. Да какую – вся Рязань гудела. И сам князь Юрий, что отца Лады давно знал, их благословил. А теперь вот Лада уже ждала первенца. Виденная год назад кровавая звезда никак не сказалась на судьбе боярина. Жизнь Кондрата определенно налаживалась. Он был счастлив и ни о чем другом думать не хотел. Хотя бы сейчас.

Но от княжеской службы его никто не освобождал. Нежно обнимаясь с любимой женой на балконе и глядя, как золотые купола церквей все больше разгораются, тронутые просыпавшимся солнцем, он вспомнил о встрече с князем.

– Не спится, – кивнул боярин, покрепче обнимая молодую жену, – скоро уже надо ехать. Князь ждет для разговора. Велел спозаранку к нему явиться. Важный гость у него, коего показать мне зачем-то хотел.

– Ну, иди, – нехотя отпустила его Лада, чмокнув еще раз влажными губами, – раз князь звал. Не зря же он тебя так к себе приблизил в последнее время. Значит, нужен ты ему. Да к обеду возвращайся.

В это ранний час к палатах князя Юрия, украшенных не хуже, чем золотые чертоги князя черниговского, было пусто. И во дворе кремля тоже никого не было. Кроме суровых ратников из княжеской охраны, лично знавших Коловрата и беспрепятственно пропустивших его к рязанскому властителю. «Не на пир звал, похоже, – смекнул сотник, спрыгивая с коня и отдавая поводья конюху, – что же за гость у него такой, что мне знать надобно? Да и почему именно мне, у него бояр премудрых в достатке. Один Святослав чего стоит, да воевода Богдан».

Однако в палатах князя, кроме самого Юрия и его сына Федора, сидевших у длинного стола с яствами, находился только один человек – восточной наружности с бородкой и узким разрезом глаз. Он был в зеленом одеянии, расшитом по краям медными бляхами. На груди гостя висел какой-то круглый чеканный амулет на золотой цепи. Это одеяние роднило его по виду с воином, хотя и на странствующего купца или чиновника он тоже был похож. Бегло оценив гостя, Коловрат решил, что тот был явно из далеких земель. Но ни боярина Святослава, которому приличествовало быть в таких случаях, ни воеводы Богдана за столом рядом с князем сейчас не было.

«Странно, – подумал Кондрат, входя и кланяясь присутствующим, – кто бы это мог быть?»

Гость князя так же слегка поклонился вошедшему, но ничего не сказал.

– Садись к столу, Евпатий, – приказал князь, – ешь, пей и послушай, что рассказывает мне Ирхан, гость из Волжской Булгарии, о беде, что пришла на их землю.

«Вот оно что, – подумал боярин про себя, озадачившись немного, – вон, откуда ветер дует. Говорил же я ему раньше об этом. Намекал. Похоже, князь, наконец, начал верить в мои пророчества».

Но вслух ничего не ответил. Кондрат сел за стол напротив гостя восточной наружности и налил себе вина. Поскольку разговор был, похоже, не для чужих ушей, всех слуг князь отпустил. Отпив глоток терпкой красной влаги, боярин обратился в слух. Ирхан между тем продолжил свой рассказ, который начал незадолго до прихода сотника. Говорил Ирхан по-русски вполне сносно, лишь иногда коверкая слова. Похоже, он действительно был на своей родине чиновником с довольно высоким положением и на ему Руси тоже бывать приходилось. Правда, когда и при каких обстоятельствах, неизвестно.

– Моя земля, как ты слышал, княз, – заговорил Ирхан низким голосом, – сейчас в огне. Еще зимой пришла к нам беда. Из восточных степей неожиданно появились полчища кочевников и напали на наши города. Сожгли полстраны, прежде чем мы успели опомниться.

Ирхан опустил свой взгляд вниз. Похоже, ему было трудно признаваться в этом.

– Наша армия сильна и быстра, княз. Ты знаешь об этом.

– Знаю, – кивнул Юрий и криво усмехнулся, посмотрев на Кондрата, – приходилось встречаться. И не мне одному, а многим нашим князьям. Мы с булгарами давно уж добрые соседи. То мы их навестим, то они нас. Последнее время, правда, все больше мы у вас гостили. Да подолгу и с удовольствием.

Он замолчал, решив пощадить самолюбие Ирхана, который покраснел от стыда, но проглотил обиду.

– Все так, княз. Все так. Вы воины и мы воины. Но в этот раз мы не успели собраться с силами. Их никто не ждал посреди зимы. Но они пришли. Налетели с востока, как сильный ветер.

Кондрат поневоле вспомнил кровавую звезду, что зажглась на востоке в прошлом году. И пророчество Ратиши.

– Кто ж это на вас напал так стремительно, что даже такие быстрые воины, как булгары, не успели отбиться? – поинтересовался Федор, наклонившись вперед.

– Мы еще бьемся, – возразил Ирхан, все же обидевшись, – моя родина еще жива. Но умирает. Болшая часть воинов убита. Остальные тоже скоро погибнут. Я не воин, я лишь чиновник. Дома я лишился всех своих владений и бежал сюда с семьей, просить у тебя защиты, князь Юрий.

– Ты мне расскажи о них вначале, мил человек, – предложил Юрий, откидываясь назад с яблоком в руке, – а я подумаю.

– Кто эти кочевники? – повторил вопрос Федор. – Половцы?

– Нет, – отмахнулся беглый чиновник из Волжской Булгарии, даже сморщившись от такой мысли, – половцы не так опасны. После того, как ваши князья пустил им кровь, половцы присмирели. Вам ли не знат. Это татары, которых мы почти пятнадцать лет назад разгромили на Волге, когда они возвращались из похода на половцев. И теперь они пришли мстить!

Ирхан так разволновался, что сам подался вперед и вперил взгляд в лицо князя Рязанского.

– Тогда они разбили ваши дружины на реке Калке. Помнишь, княз? Вас было много. Вы помогали половцам и должны это помнить.

– Мы на Калку не ходили, – отмахнулся князь Юрий.

Ирхан едва ли не рассмеялся в ответ.