остальными членами нашей команды. Вень дал каждому пояс с крюком для соответствующего заклинания, которое, как мы надеялись, должно было вытащить нас живыми; конец закрепили за сточное отверстие в старой комнате Тода – прямо напротив, через площадку. Мы, все тринадцать, спустились в самый низ, и там глава технической бригады, Винь Тран, используя скребок, осторожно открыл технологический люк на прекрасной новой стальной панели. Поначалу люк походил на плоский рисунок, но по мере того как Винь его разглаживал, бормоча себе под нос какое-то заклинание, он становился вполне реалистичным. Винь достал из кармана массивную латунную ручку, вставил ее в маленький черный кружок, одним быстрым движением открыл дверцу – и тут же отпрыгнул, готовясь заслониться щитом.

Но из люка никто не выскочил. Орион подошел, сунул внутрь голову и руку, в которой горел свет (мы все вздрогнули), сказал: «Кажется, чисто», перевернулся и влез в отверстие, ногами вперед.

Несмотря на то что шествие возглавлял наш бесстрашный герой, никто не спешил лезть в дыру вторым. Мы переглянулись, и все взгляды предсказуемо сошлись на мне. Я не стала дожидаться, когда меня начнут понукать, – я просто сказала: «Ну? Пошли, пока Лейк не убежал слишком далеко» – и сделала вид, что совершенно спокойно лезу в мерзкий каменный мешок.

Все мы знаем, что школа огромна – нам приходится ходить по ней с утра до ночи. Но сознавать это, идя в столовую, – совсем не то же, что спускаясь по бесконечной лестнице в узкой шахте. Здесь так тесно, что спина трется о противоположную стенку и нельзя расставить локти. Человек, конечно, гораздо меньше аргонета, но и шахта, видимо, с тех пор сузилась, вновь стремясь исчезнуть. Внутри стояла удушливая жара, и стены вокруг содрогались от работы механизмов. Бульканье жидкости, текущей по трубам на другой стороне, то усиливалось, то стихало, не становясь фоном. Свет исходил только от тусклого сияния в руке Ориона.

Преодолев первую тысячу миль, я прислонилась к стене, чтобы отдышаться и дать отдых рукам. Пока я стояла там, отдуваясь – всего несколько секунд, – послышалось негромкое бульканье. Аккурат на уровне моей шеи в стене начала отодвигаться панель, не более сантиметра высотой.

Я не дура – и медлить не стала. Я поспешно полезла дальше, а потому так и не увидела, что́ появилось из отверстия; но наверняка это был артефакт, предназначенный для того, чтобы держать шахту в чистоте. Вряд ли что-нибудь простое, типа выскакивающего лезвия, – ему хватило ума целиться в самое уязвимое место (а этого не так просто добиться); а еще оно умело отличать людей от злыдней, по крайней мере настолько, чтобы спокойно пропустить нас. Я старалась не принимать близко к сердцу тот факт, что по поводу меня механизм, казалось, испытывал сомнения.

Больше я не останавливалась. Минула целая вечность, когда под ногами на секунду вспыхнул свет, и я очень коротко, но бурно вздохнула от облегчения. Орион добрался до конца, и отсутствие завываний и зубовного скрежета означало, что там относительно безопасно. Похожие вздохи раздались и у меня над головой.

Выбравшись из шахты, я оказалась в узкой комнатке. Стены и пол были почти на сантиметр покрыты сажей, пахло дымом. Я заподозрила, что мы стоим на останках злыдней, которые, исполнившись надежды, влезли в шахту вслед за аргонетом. Я ненавижу школу больше всего на свете, и не в последнюю очередь потому, что время от времени ты против воли вспоминаешь, что это место выстроили гении, пытавшиеся спасти собственных детей, а тебе просто посчастливилось оказаться здесь, под защитой их магии. Пусть даже тебя допустили сюда лишь в качестве еще одного полезного винтика.

Мы – я и прочие члены нашей команды – представляли собой четвертую ремонтную бригаду, посланную анклавами в выпускной зал ради спасения их детей. За исключением нашего главного героя, который с горящими глазами, войдя в охотничий раж, уже рыскал по углам. Маленький огонек в руке озарял его серебристые волосы и бледную кожу, покрытую черными крапинками сажи (Орион активно щупал стены в поисках прохода). Хотя я понятия не имею, с чего он решил, что здесь должна быть дверь; те, кого сюда посылали, наверняка приносили ее с собой – если не были кончеными идиотами. Скорее всего, он только нашумел и дал злыдням знать о нашем присутствии. Впрочем, Ориона это не волновало – он так старательно искал путь на ту сторону, что когда я потыкала его в плечо, он рассеянно смахнул мою руку. Поэтому я щелкнула его по уху, и он наконец обратил на меня внимание; я ответила ему таким же сердитым взглядом и указала на шахту, по которой продолжали спускаться остальные. Слегка смутившись, Орион замер рядом со мной и стал ждать.

Комната была странной формы – длинная и узкая, чуть изогнутая; я догадалась, что мы находимся меж двух стен. Большинство технологических отверстий, которые я видела, находились в таком же пространстве между стен и не были отмечены на чертежах. Подозреваю, техники следят за ними точно так же, как я за книжками в библиотеке.

Винь вылез из шахты вслед за мной. Он сразу подошел к внутренней стене и осторожно приложил к металлу в нескольких местах маленький серебряный наушник. К тому моменту, когда все спустились, он уже нашел нужное место. Винь стер сажу и достал кусок ткани и крошечный флакончик; капнув на ткань три капли, он кругообразно провел ею по стене – и металл сделался мутно-прозрачным, как зеркальное стекло. Все мы по очереди присели и посмотрели в это окошко.

Меня все детство таскали на регбийные матчи. Большинство людей считают, что ты не настоящий валлиец, если не питаешь страстного интереса к регби, поэтому я агрессивно доказывала, что мне на него плевать. Но время от времени мама получала бесплатный билет и настаивала, чтобы я пошла с ней, просто за компанию. Однажды мы побывали на национальном стадионе Кардиффа, одном из самых больших в мире; толпа в семьдесят тысяч человек дружно орала гимн. Вот примерно такого размера был и выпускной зал – с той разницей, что именно нам предстояло выйти на поле, а толпа пускала слюни от голода.

Огромная центральная ось школы, проходящая через зал, казалась маленькой. Там и сям виднелись участки замасленного, покрытого черными пятнами металла – в тех местах, где разнообразные злыдни оторвали куски некогда изысканной мраморной облицовки. Тонкие бронзовые колонны вздымались вдоль стен, сплетаясь друг с другом, отчего потолок напоминал велосипедное колесо. Мрамор в промежутках между ними облупился, обнажив металл; одна