Маг подошел к площади, собираясь отыскать Сэйну и сообщить ей, что пора отправляться на рынок. Он выменял произведение тайловского искусства ручной работы из тонко выделанной кожи на монеты, и теперь нашейный кошелек пополнился лунами, а на поясе вместо прежних ножен, под стать удобному клинку, снова красовались старые и потертые, под стать костюму.

Темнейший как раз протиснулся сквозь толпу, не найдя девушки у фонтана, когда увидел прекрасную незнакомку. Она танцевала в центре круга, а толпа притоптывала в такт ее движениям и подбадривала красавицу. В первый миг мужчине стоило немалого труда замереть на месте и наблюдать невозмутимо. Пока он остановился, справляясь с расшалившимися инстинктами, приметил и двух сопровождающих девушки, и охрану.

Незнакомка его не заметила, она была полностью поглощена своим выступлением и тем интересом, что проявляли восторженные зрители. В конце, приняв заслуженные награды, не отказала себе в удовольствии покрасоваться еще немного. Ну, а после подняла с земли самое дорогое из ожерелий и вернулась к двоим сопровождающим, а толпа начала гомонить.

Эйден отвел от девушки взгляд как раз, когда раздались первые смешки. К центру круга шагнула Сэйна. И во второй раз за короткое время пришлось усилием воли сдерживать себя, чтобы остаться на месте. Он поправил на голове полинялый тараби[17], незаметно сдернутый со статуи южанина перед входом в дорогую лавку пряностей. По местной моде, мужчины носили его так, чтобы максимально открыть лицо, Эйден же натянул до самых бровей, а складками платка укрыл щеки, являя собой прекрасный образчик дремучего тайла. Местные посмеивались над такими, называя их туриками[18]. Закрыв глаза затемненными кварцевыми пластинами, широко распространенными в городе, мужчина продолжил смотреть.

Зрители перешептывались и хихикали, пока смущенная участница уличного состязания неуверенно принимала пояс и браслеты. Просторная одежда тайлов из штанов и клетчатой рубашки, обтянувшей узкие плечи, годившаяся для женщин в горах, явно проигрывала пышным юбкам и обтягивающим лифам местных красавиц. В первом южном городе, где смешалось столько рас, немногие следовали древнему обычаю носить поверх одежды покрывало. Обрезанные волосы Сэйны завились на концах, спускаясь чуть ниже ушей, оттого казались еще короче. Девушка скинула сапоги, с босыми ступнями в не по размеру широких штанах, подвернутых чуть выше щиколотки, она производила такое жалкое впечатление, что захотелось вытащить ее из круга, но мешало внимание толпы. После выступления предыдущей красотки зрителям было сложно понять, на что девчонка надеялась. Разве могла сравниться с двумя претендентками на выигрыш? Гордая, статная Урхель и прекрасная темноволосая незнакомка. Последняя с чувством собственного превосходства оглядела конкурентку, замершую в центре. Издевка Урхель оказалась тоньше, та решила накрасить Сэйне губы и прицепить к волосам сверкающий цветок.

Зазывала, видя нерешительность участницы соревнования, приносившего им в каждом городе немало монет, тоже надумал помочь и начал отбивать такт, когда Эйден шагнул вперед, сдвигая с дороги одного из мешавших ему зрителей и собираясь подать девушке знак. Мужчина возмущенно запротестовал и попытался ухватить мага за плечо, солнце же красными бликами вспыхнуло в коротких волосах, а Сэйна будто очнулась. Она вздохнула, закрыла глаза и вскинула вверх руки, делая первый шаг. Зазвенели монеты и браслеты, отзываясь каждому движению, сперва робко и нерешительно, а потом вдруг запели. Не разноголосо, создавая безумный будоражащий ритм, а в совершенно особой тональности, рождая настоящую музыку тела. Спустя несколько секунд бубен смолк. Зазывала опустил руку, потрясенно наблюдая за танцем, забыл даже, что должен обходить со шляпой толпу. А в самой толпе не осталось тех, кто продолжал видеть перед собой неказистую оборванку. Удивительное чудо исполнения, для которого мало красоты и техники, но нужна душа, особый внутренний огонь, что наполняет танец жизнью, – вот что наблюдали они.

Эйден на миг прикрыл глаза, обрывая мучительные видения и отгоняя прочь нежеланные образы, когда Сэйна остановилась. Она выпрямилась и оглядела зрителей. Не было аплодисментов, гомона и бури споров, ответом ее танцу стала тишина. Благоговейная, не прерываемая даже шепотом. А потом она нарушилась звоном монет. Они полетели на землю, укладывая сверкающий контур вокруг босых ступней танцовщицы. Следом упали ожерелья, а Сэйна опустила на них потерянный взгляд, переводя глаза с одного на другое.

– Выбирай! – закричали зрители. – Выбирай!

Дарители выступили вперед.

Полумесяцы, луны и солнца, медные, серебряные, золотые. Девушка смотрела и не понимала, как следует поступить. Эйден завел назад руку, расстегнул застежку и бросил монеты. Они стукнули об изящную ступню, Сэйна отдернула ногу и перевела почти обреченный взгляд на очередного дарителя. Увидела его и тут же оживилась, быстро присев на корточки, подхватила ожерелье в ладонь. Толпа разочарованно простонала: «Она выбрала тайла в обносках».

– Посмотри на другие! – крикнул кто-то.

– Гляди, там есть солнца!

– На что тебе оборванец?

Маг невозмутимо слушал выкрики наряду с перешептываниями: «Турик тараби занавесился». «Пластины нацепил, смех да и только». Все верно. Бедный житель гор заявился в торговый город и на радостях приоделся.

Сэйна крепче прижала ожерелье к груди, словно его собирались отобрать.

– Красавица, он угостит только лепешкой! – заявил один из тех, кто бросил ожерелье.

– И сам ее испечет! – поддержал другой, а в толпе захохотали.

Девушка завела ладони за шею и застегнула ожерелье, а дарители разочарованно замолчали. Зазывала вновь поспешил вмешаться. Он уже собрал брошенные монеты и теперь намеревался положить их на весы.

– Внимание, определим победительницу!

Стрелка качнулась и указала на платок с моей наградой.

Урхель сдержанно захлопала, не показав и вида, будто расстроена проигрышем, зато вторая исполнительница оттолкнула седоволосого человека, пытавшегося ее удержать, и шагнула вперед.

– Нечестно! – крикнула стервь. – Взгляните на волосы, какая из нее тайла? Она же наполовину сарканка! Танец пришел с островов! Он у них в крови. Выступление нельзя засчитывать. Следует поделить выигрыш между теми, кто честно заслужил.

Я посмотрела на девицу и сжала ладони, так сильно было желание пойти и разобраться с ней за все «хорошее». Стервозная мегера! Ты даже не поверишь, какой только крови во мне не намешано. Сарканской едва ли на треть. Обернулась к Эйдену. Он смотрел на меня, скрестив на груди руки. Выражение глаз скрывали темные пластины, а лицо неплохо маскировал платок, но его поза показывала полную невозмутимость. Пришлось и самой заняться дыхательными упражнениями, чтобы успокоиться.