– С ГОКа рабочие, – ответил один из них. – Там с кормежкой совсем труба дело, а я умею рыбачить, вот и связали мы плот, да и спустились по реке. В пути отъедались то ухой, то балыками, а также жареным и вареным. А потом пешком шли вдоль морского берега, пока не наткнулись на здешних обитателей. Покуда не прогонят, поживем.

– А куда вас гнать? – улыбнулся мальчишка, в котором угадывался местный старшина. – Как вы еще не попали на зуб пакицетам, пока по пляжам брели? – Он повернулся к Степану: – Пошли, покажу тебе, как мы тут время проводим.

Посмотреть действительно было на что. Домница для выплавки железа из болотной руды и горн с наковальней, примитивные тиски, поковки, в которых угадывались гвозди и сошники. Корзины всех размеров и фасонов, мочильня, трепальня, нехитрые приспособления для витья веревок и кросна. Веретена и кадушки, небольшие каменные жернова и еще куча предметов, о назначении которых догадаться без пояснений было бы просто невозможно. Все примитивно, грубовато, но функционально.

Степа попросил научить его высекать огонь старинным способом. Почему-то это показалось ему особенно важным. А потом настало время укладываться на боковую.

Утром жена сообщила, что они сегодня никуда не летят, а погостят тут несколько дней. Приставать к ней с расспросами Степан не стал, а отправился с ребятней на пляж. Парни с ГОКа тоже присоединились к ним, и небольшая группа пошла в обход побережья, осматривая зализанную волнами полосу песка. Мелкие, с горошину, кусочки янтаря действительно встречались частенько, показываясь на поверхности самым краешком, так что глядеть под ноги нужно было внимательно. Так или иначе, но к моменту, когда солнце начало серьезно поджаривать, примерно по пригоршне добычи набралось у каждого. Потом на мелководье насобирали корзинку моллюсков и вернулись.

Сказать, что морской простор или соленый ветерок произвели на Степу какое-то особое впечатление? Да нет, пожалуй. Последние годы он провел в Белом Городе и на набережной бывал почти каждый день. Скорее, утренняя прогулка напомнила ему о доме. А потом впечатления посыпались как из рога изобилия. Их толпа углубилась в берег не там, где вышла, а несколькими километрами северо-восточней. И вот тут-то нашлась полянка с изрядно вытоптанной травой, на которую (полянку) выходили фронтоны самых разных построек, сокрытых под сенью деревьев. Избушка, хижина, бунгало, домик, вигвам, сакля, яранга, чум, балок, бытовка, юрта – самые разные определения возникали при виде этих сооружений.

– Тут у нас раньше был домостроительный полигон, но сейчас сюда переехала старшая группа, – пояснил лидер их экспедиции, тот самый худосочный мальчишка, что вчера рассказывал о следах на клубничнике. – Многих детей родители предпочитают оставить здесь, пока обстановка на планете неясна. Привет, Цикута! – Это он уже парню, что разогнулся им навстречу от верстака.

Степан подумал, что парню на вид лет четырнадцать, то есть аборигены с таких спрашивают, как со взрослых. Странно, что его не взяли в места, куда переселяются. А взгляд остановился на том, что зажато в тисках. Это уже не примитивные технологии!

Группа собирателей янтаря проследовала дальше по тропе, а Степан задержался, прощально махнув рукой. Тут все было намного интересней, чем показалось ему сначала.

– А скажи мне, Цикута, что это за лыжу ты тут выделываешь?

Привычка спрашивать прямолинейно выработалась у Степы за последнее время, когда он постоянно занимался руководящей деятельностью. И кажется, слова его слегка покоробили собеседника. Парень смерил его презрительным взглядом с ног до головы и прищурился.

– Да, горожанин я, – сказал Степа. – Просто мне с вами по пути. Думаю – навсегда. Если что не так ляпнул, извини и за сейчас, и наперед.

– Хорошо формулируешь, – Цикута ухмыльнулся. – Не иначе, на девчонку из наших повелся.

Понятно, пока Степу здесь не принимали за своего. А вот когда он с Делкой – никаких непоняток не возникало.

– Повелся. – А почему он должен это скрывать? – Кстати, твою «десятку» я разработал.

– Дерьмово разработал. Чистить ее после стрельбы замучаешься. – Парень все еще был недоволен невесть откуда взявшимся горожанином, но голос его уже звучал мягче.

– Это было сразу заложено в конструкцию, – Степан не мог не согласиться с верным утверждением. – Иначе шел проигрыш по отдаче. А так ты ведь с ней даже одной рукой можешь управиться, хотя и не Геркулес.

– Ладно, проехали, – «хозяин» сменил гнев на милость. – Разбирать твое ружье удобно, так что, в общем-то, терпимо получилось. А почему сам-то ты не такое таскаешь?

– Это второй опытный экземпляр. Он и тяжелее, и прицел в нем не такой удобный, а серийных пока еще не столько наделали, чтобы и мне хватило. Жена вон моя и то с одностволкой двадцать четвертого калибра пока управляется. Так что за рогопегу ты тут измыслил? – пора было возвращать разговор в конструктивное русло.

– Понимаешь, Рустамка-каботажница видела, как в городе два тамошних пацана строили домик при помощи игрушечного экскаватора и самосвала. Ну и нам привезла эти штукенции. Попробуйте, сказала. А они ни фига здешний грунт не берут, потому как дерн. И на мелких колесах через кочки, траву и корни никакой езды не получается. В общем, кроме как на песчаных легких почвах, не работают. Но это не слишком большая проблема, потому что сама-то идея использования отлично отработанной системы управления – плодотворна. А двигатели мы взяли более мощные, грузовик поставили на гусеницы из трансмиссионной ленты, а экскаватор сделали шагающим, и все заработало, как часики. Только сразу появилась мысль сделать на той же основе картофелесажалку, комбайн для уборки моркови, пололку для арбузов, ну и так далее. Электронные блоки, моторчики и подшипники успели привезти с Земли еще до начала безобразий, а остальное мы тут потихоньку делаем. Аккумуляторы заряженные нам привозят, несколько станочков в наших краях есть, так что в перерывах между рейдами мы развлекаемся потихоньку. Вот, до подсолнечникобойки добрались. Опорные лыжи осталось приштряпать, и поедем испытывать.

– Постой, Цикута! А что за рейды?

– Так малышню же оберегать нужно. Ты что думал, они тут без присмотра, что ли, обретаются? Один, вон, как пойдет рыбу ловить, так каждую четвертую тушку мне в башку норовит запулить в кусты у себя за спиной. Таких, как этот, лагерей тут по округе с десяток, наверное. В одном ребята с хлебным тростником проводят занятия, в другом электролитическими технологиями занимаются, в третьем делают вид, что стада пасут, а заодно и коров доят. Представляешь – молочное стадо на подножном корму на Прерии!

– Так я не понял, вы охраной детворы занимаетесь или всякие новинки придумываете?

– Охранять – скучно, но нужно. А кому-то такое занятие нравится. Придумки у кого-то выходят, а у других ничего, кроме ерунды, не получается. Понимаешь, чужачок? Как, кстати, звать-то тебя?

– Степан.

– Так вот, понимаешь, Степан, пока сообразишь, к чему имеешь склонность, надо многое попробовать, подобрать себе занятие по душе. А тут для этого созданы все условия. Хочешь, к летунам переходи, хочешь, к генетикам. А с другой стороны, отстреливаться, убегать и прятаться надо уметь всем, и самолет водить, и на мотопараплане вышивать, и на велике кататься. Плавать и нырять, драться и мириться, находить единомышленников или соглашаться с оппонентом.