сути, человека? Господи, что со мной… Я давно не была такой слабой…»

Лежала она на спине, и в одно мгновение ей показалось, что свет режет ей глаза. Не в силах повернуться (хотя это такое лёгкое движение), она только и сумела, что натянуть на лицо то самое, наброшенное на неё Онорой покрывало. И закрыла глаза. И оказалось, лучше бы этого не делать: даже в темноте пространство страшно и стремительно завертелось перед закрытыми глазами и завертело её саму.

Глава 18

В том страшном мире, в который она закрыла глаза, за нею неутомимо гонялись жуткие чудовища, разглядеть которых она не могла, но знала, что они страшные. Они прыгали на неё сверху и из каких-то драпировок, которые то появлялись, то исчезали. Они резко проносились мимо, успевая больно тяпнуть её за руку своими зубищами, которые Аня опять-таки не видела, но знала, что они есть. А где-то далеко – там, за всем этим страшным местом (она слышала!) ходили знакомые ей люди. Кто-то кричал: «Никас! Никас! Сюда! Быстрей!» Кто-то плакал навзрыд: «Агни! Агни-и!» Но все эти звуки существовали очень далеко… Аня наконец сориентировалась, что это за место, куда она попала во сне. Реставрировали они бригадой в одном городе дом культуры какого-то завода. И в том здании была очень крутая лестница – всего в семь ступеней. Аня этой лестницы очень боялась, однажды оступившись на ней – счастье, что бежала с пустым ведром. Колени отбила до кровавых рассечений на коже – не то что синяков. И, когда ремонт огромного здания был закончен, эта лестница ещё долго ей снилась в беспокойных снах. А потом потихонечку те сны сошли на нет… И вот снова она – та лестница, на скорую руку сляпанная из битого кирпича и бетона и выкрашенная сейчас уже полустёртой синей краской. Ступени узкие, и Аню кто-то заставляет ходить по этой лестнице – с вёдрами, полными краской, напуская на неё страшных чудищ.

… Сон уехал в сторону, и Аня начала отчётливей слышать тех, кто до сих пор существовал в отдалении. Они приблизились – и очень встревоженные из-за неё. Сначала говорили неразборчиво, а потом кто-то тихо, но повелительно сказал:

- Я буду приподнимать её, а ты снимай.

Аня попыталась жаловаться, что, приподнимая её, эти люди будут причинять ей мучительную боль во всём теле. Но, услышав свой поразительно слабый голос, вынужденно примолкла.

А когда с неё сняли всё, кроме нижней рубашки, когда голову уложили на мягкую прохладу взбитой подушки, а неожиданно лёгкое тело укрыли быстро согревающим одеялом, она вдруг почувствовала такое облегчение, что немедленно уснула.

Ненадолго. После быстрого и какого-то светлого сна глаза спокойно открылись. И свет их не резал. Впечатление, что она проснулась поутру… Но, полностью придя в себя, Аня увидела Кристал, сидевшую рядом на стуле и энергично вязавшую крючком, время от времени подёргивая нить из небольшой корзинки. Свет жёлтого, явно закатного солнца лился на её вязание от ближайшего окна, но чуть дальше, в тёмном углу, горела свеча в настенном канделябре.

- Кристал? А… почему ты не спишь?

- Ты очнулась! – обрадовалась девочка. – А времени до сна ещё много! Просто у тебя был какой-то странный сон. Как ты себя чувствуешь?

- Ну… Очень хорошо, - немного озадаченная, ответила она.

- Дин Таеган и Никас думают, что на тебя оказано магическое воздействие, - важно сказала Кристал. И повернулась к двери: - Ой, Онора пришла! Онора, она проснулась!

Но первым к Ане подошёл, буквально отодвинув Онору со своего пути, Таеган. Он коротко зыркнул на Кристал, и та поспешно, собрав вязанье в корзинку, слетела со стула. Он не стал садиться на освободившееся место, а бесцеремонно сел на кровать, так что Аня, открыв от его…. ну ладно – пусть будет бесцеремонности рот, съехала к нему.

- Что случилось? – сердито спросил Таеган, мягко взяв её за плечи. – Каким образом ты… Ох… Что это я… Как ты себя чувствуешь? Боли нет? Нигде? Даже странно, - это он уже отстранённо прошептал, пристально разглядывая её, от смущения потянувшую на себя одеяло, которое застряло под его тяжёлым телом.

- Я себя чувствую замечательно! – в полный голос объявила Аня и тут же так же сердито заявила: - Дай мне одеться – неудобно же!

- Но ты в самом деле ощущаешь себя здоровой? – уточнил Таеган, вставая.

Вскипела так, что очень хотелось сказать: «Не веришь? Встану – сейчас всех метлой повыгоняю из своей комнаты, если нормального языка не понимаете!» И с трудом утихомирила себя, не рявкнув: «Да!», а всего лишь произнеся слово чуть раздражённо.

И Таеган, всё ещё с тревогой в глазах, кивнул и вышел из комнаты. Аня села наконец на кровати, а пригнувшейся мышкой влетевшая в комнату Кристал быстро подала ей вещи. В момент одевшись, Аня посомневалась пару секунд, стоит ли надевать привычную безрукавку, – и решила, что и так хорошо: дома всё-таки устоялось тепло недавних солнечных дней.

Уже вместе с Кристал она быстро спустилась в гостиную, на ходу размышляя, что там с ужином. Но пришла в себя, увидев: до ужина время есть, а девочки успели устроить в столовой полдник, повторив её вчерашнюю задумку с быстрым перекусом.

Аню усадили за стол и подали горячего чаю, причём Онора, Никас и Таеган уставились на неё так, как будто она… по крайней мере надела на себя абсолютно не подобающее случаю платье. Их пристальные взгляды заставили её неприлично буркнуть:

- Почему вы на меня так смотрите?

Двойняшки тоже с интересом воззрились на старшую сестру, а Кристал, глядя на неё, чуть пожала плечами: мол, я-то ничего «такого» не вижу.

- Я был в полной уверенности, что на тебе магический след от воздействия чужого мага, - растерянно сказал Таеган. – Но сейчас смотрю – и не вижу ни малейшего следа. Ничего не понимаю.

- Присоединяюсь, - хмыкнул Никас.

А Онора робко покивала, подтверждая их объяснение.

- Уж если об этом говорят довольно опытные маги («Не считая Никаса», - напомнила она себе), то мне-то что сказать? Мне показалось – я просто устала.

Чтобы не смущать Аню слишком дотошными взглядами, мужчины решили больше не говорить об её странном недомогании, правда, строго предупредив её: она должна сразу сказать им, если ощутит что-то необычное.

Кроме всего прочего, за столом она узнала, что