Но все-таки я ждал неожиданностей.

Где-то через час пришел в себя Маркус. Вскрикнул тихонько,дернулся. Видно, открыл глаза, и показалось ему, что лежит он, засыпанный, вподземелье…

– Тихо, тихо… – успокаивающе сказала Хелен. – Не шевелись.Мы выбрались, мы в телеге и пробираемся к границе.

– У меня получилось… – тихо сказал Маркус. – Ильмар?

– Да, – сказал я.

– Книга… у тебя?

– У меня. Все в порядке, молчи.

Он помолчал секунду, потом с гордостью спросил:

– А хорошо получилось?

– Очень хорошо. Отдыхай. С нами нет Арнольда, нести тебянекому. Так что соберись с силами.

Но Маркусу не отдыхалось. Пришлось тихонько рассказать емувсе, что произошло.

– А как границу переходить? – сразу поинтересовался он.

– Пока не знаю. Лежи.

Скрипели колеса, временами хлопали вожжи, корыстолюбивыйсержант мурлыкал какую-то песенку. Телега поднималась на холм, потом началаспускаться, лошади побежали быстрее.

– Это трудно было, – сказал Маркус. Он все время возвращалсямыслями к своему подвигу. – Очень. Ильмар, как ты думаешь, остальные спаслись?

– Не знаю, Марк.

На какое-то время он замолчал. А потом сказал с уверенностьюв голосе:

– Наверное, да. Я бы почувствовал, если они… Как мы ихнайдем?

– Если они уцелели, то выйдут к тому же селению. Там ивстретимся. Может быть, смогут добраться и Йенс с Жаном…

– Это тот монах, что тебе помог спастись?

– Да, – не вдаваясь в детали, сказал я. – А Жан – твойлекарь.

Я не помнил, рассказывал ли Маркусу про него. Но он неудивился:

– Хелен говорила… пока ты был в Урбисе.

Даже сейчас я улыбнулся. Так это прозвучало: «был в Урбисе».Словно в гостях я там был, с визитом.

– Он хороший, – продолжил Марк. – Только старый уже совсем.Зато…

Что хорошего хотел сказать Маркус о Жане, я так и не узнал.Телега резко остановилась. И возница громко сказал:

– Ну что, слезайте. Приехали.

Откидывая брезент, я готов был увидеть вокруг десяток-другойлегионеров – со взведенными пулевиками и мечами наголо.

Нет.

Телега стояла в лесистой лощинке между двумя пригорками. Нашпроводник уже спрыгнул с козел и сейчас стоял с двухзарядным пулевиком в руке.Впрочем, оружие он держал стволом вниз.

– Пойдете направо – выйдете к границе, – пояснил он. –Меньше километра пройти надо. Там перелески, может, и не заметят вас…

Прищурившись, он посмотрел на Маркуса, которому Хеленпомогала слезть с телеги:

– Прихворнули… э… ваша светлость?

Марк, окинув его пренебрежительным взглядом, промолчал. Сержантне обиделся. Даже улыбнулся:

– Счастлив был везти особу владетельных кровей… Ну, госпожаграфиня, честно мы дела ведем?

Хелен кивнула:

– Да.

Вытянула руку. Повеяло холодом, и на ладони заблестелиблестящие двадцатимарковые монеты.

– Я всегда знал – рыжим в жизни везет, – удовлетвореннопроизнес возница.

– Бери, – предложила Хелен.

Сержант погрозил ей пальцем:

– Э, нет, мадемуазель. Я тут повспоминал, вы вроде каклетунья… небось обучены всякому. Подходить не стану. Бросайте монеты на дорогу,я буду считать.

– А где гарантия, что, получив деньги, ты нас не застрелишь?– спросила Хелен презрительно.

– Сами говорили – хочешь жить, так умей рисковать, –осклабился сержант.

Помолчав, Хелен швырнула монеты в дорожную пыль. И еще раз.И еще. И еще.

– Четыре тыщи, – сказал сержант. – До монетки считать небуду, поверю.

Хелен последний раз достала из Холода деньги. Бросила надорогу.

– Пять, – согласился сержант.

– Всё, – сказала Хелен.

– Разговор был о восьми! – резко воскликнул сержант.

– Изначально – о пяти. Больше у меня нет. Ты шантажировал,мне пришлось соврать. Клятва, данная под угрозой, не считается.

Сержант задумчиво покачивал пулевиком. Я видел, что Хеленнапряглась, да и Маркус, едва стоящий на ногах, готовился к чему-то. Неужелиснова попробует Словом оружие забрать?

– Эх, знал я, что высокородные господа всегда обманутпростого служаку, – горько сказал сержант. – Ладно, господа хорошие, идите.Рори Брэй – честный человек.

Так он ирландец…

Теперь понятно, почему честный сержант Брэй так легкоизменил Державе. Никогда гордые обитатели северных островов не были вернымиподданными.

Медленно, стараясь не поворачиваться к Рори спиной, мыначали пятиться в лог. И вдруг Маркус, остановившись, выкрикнул:

– Сержант Рори! Хотите пойти со мной?

Вот оно что. Правильно! Да как я сразу не понял? Не случайноон стал нам помогать, и не из корыстолюбия. Просто рок судил ему стать одним изнас!

Но Рори моих надежд, мгновенно вспыхнувших, не оправдал.Покрутил пальцем у виска и весело сказал:

– Спасибо, уважаемый! Не хочу.

Мне удалось поймать взгляд Маркуса.

И я увидел в его глазах самую настоящую растерянность.

Граница – она лишь черта на карте. Между провинциями и то постаринке рисуют рубежи. А порой сцепятся префекты и графы, так дело доходит досамых настоящих войн… будто не все равно, кто больше дани для Дома соберет.

Но между Державой и Руссией, между Державой и Османскойимперией границу по-настоящему охраняют. Ничего не поделаешь, всякое в прошломбывало. И пусть сейчас Владетель с Ханом и Императором любезными посланиямиобменивается, но это строгости не отменяет.

Теперь же из-за нас границу охраняли как никогда.

Перелески здесь были вырублены, поля – выкошены. И прямо поэтой неживой полосе земли пролегала полоса мертвая – выжженная, черная,просматриваемая во все стороны. Каждый километр вдоль границы стояли высокиесмотровые вышки, и на площадке я разглядел не то двух, не то трех стражников.Кажется, у одного даже пулевик с собой был…