– Сокровища! Сокровища, мля!

– Сигизмунд Феоклистович…

– Для тебя, брателло, всегда и навечно – Газон. Ты ведь брат мне.

– Да!

Передние колёса грузовика заклинило, они не крутились и оставляли за собой борозды, но это не имело значения, потому что бульдозер справился. Мощная машина уверенно выволокла добычу из грязи, ила и воды, и из кабины выскочил радостный Свекаев:

– Она?!

– Ща проверим! – Шапка ухватился за борт, резанул ножом по брезенту, заглянул внутрь и обрадовано завопил: – Ящики!

– Мы богаты, – выдохнул Столяров.

– Не верю, – протянул Свекаев, пытаясь прикурить сигарету дрожащими руками. – Не верю.

– И правильно делаешь, – послышался сварливый голос.

– Кто здесь?

– Четвёртый?

– Ты тут откуда? – простонал дикарь, увидев шаса. – Не твоё тут дело, мля, ты понял?

– Как это не моё? – возмутился Кумар.

– А вот так.

– Кто тебя в музей послал?

– А кто ту папку велел выбросить?

– Какую?

– В которой написано было, как здесь клад найти!

– Вы приказали её выбросить? – удивился интеллигентный слесарь.

– Давайте ему морду набьём, – предложил бульдозерист, который уже понял, что даже если архитектор и впрямь четвёртый, то сейчас он вовсе даже не страшный, как в рабочее время, а немного неуверенный в себе. – Только мешается.

– Надо, наверное, – кивнул Шапка. – И связать ещё, чтобы не мешал. А к утру мы уже за границей будем.

– За какой? – растерялся Столяров.

– За финской.

– Зачем?

– Чтобы клад спасти.

– Никто никого связывать не станет и за границу бежать не будет, – весомо произнёс выходящий из кустов Ройкин. – Для незрячих и тупых сообщаю: полиция.

Зрячие и нетупые уставились на продемонстрированный значок.

– А ты здесь каким макаром? – брякнул Газон, потирая подбородок и раздумывая, как проще завалить чела.

– Я из полиции, господин Левый, – строго напомнил Дима. – Я всегда там, где нужно.

– А ведь где-то сейчас квартиру небось подламывают.

– Буду и там, – пообещал полицейский. – А пока сообщите органу государственной власти, что вы нашли?

– А где орган?

– Орган – это я.

– И не стыдно?

– На что ты намекаешь, Левый?

– Грузовик по пьянке утоп, мы и нашли, – торопливо сообщил шас, опасаясь разрастания скандала. И одновременно оттирая плечом набычившегося дикаря. – Неужели не видно?

– Мне – видно, – не стал скрывать Дима. После чего резко обернулся, прислушался к доносящимся из леса голосам, поскучнел и добавил: – А вот какую лапшу вы будете вешать им?

* * *

Замок щёлкнул и раскрылся так быстро, словно обрадовался их приходу и едва справился с нетерпением, и Лера не сдержалась:

– Ловко у тебя получилось.

– Так ведь я полицейский, – усмехнулся Ройкин, аккуратно вешая висячий замок на гвоздик, что был прибит справа.

– Полицейских учат вскрывать запертые двери?

– В обязательном порядке.

– Зачем?

– Затем, чтобы вламываться в гости к невинным девушкам.

– Ко мне ты всегда стучал.

– Потому что ты – это ты. – Дима помолчал и стал серьёзным: – Что дальше?

– Нужно войти внутрь.

– Так пошли.

– Пошли.

Ройкин снова усмехнулся, пожал плечами, приоткрыл маленькую боковую дверь, поморщившись от скрипа, и шагнул в церковь. Лера осторожно последовала за ним.

Они молча поднялись по узкой лестнице – видимо, это был технический или запасной ход – и оказались в притворе.

Лера, подумав, перекрестилась на пороге. Ройкин же уверенно шагнул в темноту храма, едва разгоняемую лампадами, и, не оборачиваясь, осведомился:

– И что мы здесь ищем?

Осведомился необычайно приятным, грудным, женским голосом.

Вздрогнул, обернулся и наткнулся на насмешливый взгляд чёрных глаз Леры:

– Забыла тебя предупредить, Эля: внутри церкви магия не действует.

– Совсем? – белокурая красавица на удивление быстро пришла в себя.

– Абсолютно, – подтвердила брюнетка. – Гарантия графа Спицына.

– Когда ты догадалась, что я – это я?

– Только что. – Лера улыбнулась. – Ты ведь метаморф, да? А вас никто не способен почуять, если вы того не хотите.

– Я не просто метаморф, – гордо вскинула подбородок Эльвира. – Я – графиня Озёрская, понятно? Я пришла за своим наследством!

* * *

Сначала Цыпа решил, что ничего интересного ещё долго не будет, поскольку Валерия Викторовна и мужик, идеально загримированный под Ройкина, взломали боковую дверь и проникли в церковь, а грабёж, как всем известно, дело не секундное.

«Ах, Валерия Викторовна, Валерия Викторовна… Как же вы докатились от преподавания изобразительного искусства до банального воровства?»

Такая выходка могла затмить даже беспорядочную половую жизнь молоденькой учительницы: мало того, что крутит шашни с двумя кавалерами одновременно, так ещё и храмы по ночам грабит.

За такие фокусы Лере грозило уже не общественное порицание и позор, а полновесный срок, и вероятность добиться от неё благосклонности повышалась до невиданных высот, но… Но сначала размечтавшийся Цыпа вспомнил о своём нынешнем компаньоне – Ройкине, понял, что полицейский вряд ли позволит так обойтись с девушкой, вздохнул, прогоняя сладкие видения, бросил взгляд на часы… А в следующий момент вздрогнул и едва не вскрикнул от неожиданности: дверца распахнулась, и из здания в церковный сквер выкатились рычащие, вцепившиеся друг в друга… девушки?

Да, наверное, девушки.

Тёмненькая – Лера и ослепительная блондинка, в которой ошарашенный Цыпа признал мёртвую Эльвиру.

– Нет!

Но в полной мере насладиться видом дерущейся покойницы у подростка не получилось: очертания сцепившихся девушек неожиданно расплылись, исказились, словно были сняты на некачественную плёнку, на мгновение показалось, что они превратились в сгустки плотного тумана, а затем Борис увидел чудовищ.

Одно – приземистое, мощное, с короткими рогами, сверкающими зелёными глазами, чёрным провалом на месте носа, клыкастой пастью, когтями на лапах и шипастым хвостом. Второе – гибкое, изящное, но страшное своей скоростью, с когтями на лапах и ещё – с многочисленными щупальцами, растущими из всего тела, и некоторые из них уже вцепились в первое чудовище, пытаясь пробить плотный панцирь.