Неукротимый маленький солдат покачал головой, как если бы тот день стоял у него перед глазами. Джек представил себе все это и ужаснулся.

— Но и этого было мало, — продолжил сержант. — Разве ваша маленькая леди не села в карету с мисс Грейс, положив ружье себе на колени, и не поехала с нами прямо на поле сражения, чтобы переворачивать мертвые тела и помочь моей девочке отыскать ее отца? Там она и нашла вас, на поле сражения, милорд. На поле сражения.

Джек чувствовал, что слова этого человека хлестали его словно плеть. Его Ливви? Как это могло быть?

Но сомневаться он не мог. Та Ливви, которую он знал, не стала бы колебаться.

Он не мог смотреть на сержанта.

— И вы считаете — это доказывает, что она не могла наставить мне рога?

— Я считаю, что никогда в жизни не видел более правдивой девочки и что, если вы не знаете этого, вы самый тупой англичанин, которого мне приходилось встречать. Простите за такие слова, но за тридцать лет службы в армии я встречал немало тупых англичан.

Джек снова подошел к окну и посмотрел вниз. Она еще была там. И не двигалась. Он покачал головой.

— Мне нужно поговорить со своим кузеном.

— Вот уж чего вам не нужно делать, сэр. В любом случае не раньше, чем вы поговорите с герцогиней.

Джек повернулся к нему.

— Почему?

— Ну, она, сдается мне, скажет вам, кто лишил мисс Оливию работы у старой грымзы. Кто позаботился, чтобы ей некуда было деться, пока герцогиня не увидела, откуда дует ветер.

Почему ему стало трудно дышать? Он вдруг почувствовал себя совершенно обессилевшим и сполз на пол.

— Черт, — промычал Харпер, ковыляя к нему. — Я перестарался и убил вас.

— Нет-нет, — сумел возразить он, сжимая руками голову. — Мне просто нужно минутку отдохнуть. Вы не могли бы прислать ко мне герцогиню?

— Как только она закончит с распоряжениями относительно обустройства другой комнаты для мисс Ливви. Разве нам не следует позаботиться об этом?

Не сказав больше ни слова, Харпер, тяжело ступая, вышел.

— Позаботьтесь о ее безопасности, — крикнул Джек ему вслед.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы всплыли новые картины прошлого. Но они не были связаны с Ливви.

Белокурые волосы. Большие голубые глаза. Груди как гранаты.

Мими.

Она смеялась, закрываясь рукой, ее большие голубые глаза блестели. Был вечер, они возвращались в отель. Она пахла лилиями и кофе. Должно быть, шел мелкий дождик, потому что булыжники под ногами были мокрыми. Из кафе доносилась музыка — визгливая скрипка и фальшивая гармоника. Он улыбался, глядя на нее, но мысли его витали за сотни миль от этого места.

А в следующий миг мир распался на части. Мими бросилась бежать и закричала. Он услышал сзади хлопок. Он увидел, как кровь внезапно хлынула из ее груди. У нее был такой удивленный вид, когда она подняла руку, чтобы взглянуть вниз, — она хотела увидеть, что ударило ее. А затем ее колени подогнулись, и она потянула его вниз, на поблескивающую булыжную мостовую.

Кричала ли она? Он не мог бы сказать. Больше он ничего не помнил. Только ее удивленное, опускающееся вниз лицо. И кровь.

— Боже, — простонал он, закрывая глаза. — Она мертва.

— Кто мертв? — спросила, входя, герцогиня.

Джек растерянно смотрел на нее.

— Мими. Я видел, как она умерла.

Леди Кейт кивнула:

— Я сожалею. Но еще больше я сожалею, что вы снова причинили боль моей дорогой подруге. Я была о вас лучшего мнения, граф.

Он заморгал, неуверенный, что в состоянии объяснить свои воспоминания. Все, что он знал, — возвращающаяся память приносила страдания. И больше всего ранило то, что он вспоминал о Лив.

— Это происходило во Франции, — прямо сказал он.

— Да, — произнесла леди Кейт с вызывающей замешательство откровенностью. — Мы так и думали.

Ее слова заставили его вскочить.

— Вы так думали? Что вы хотите сказать?

— О, сядьте. Я слишком маленькая, чтобы поднимать вас с пола.

Он послушался, она пододвинула к окну второй стул, как если бы они оба не хотели спускать глаз с Ливви, которая всё еще сидела в саду.

Усевшись с видом дебютантки за чаем, леди Кейт подняла ранец, который раньше ему показала Ливви.

— Узнаете это?

Он уставился на нее.

— Они не там ищут, — с нажимом сказал он. — Мне нужно сказать им.

— Сказать кому?

Он ждал, когда внутри что-то откликнется, но напрасно.

— Не имею представления.

— И вы были во Франции.

Он снова стал тереть голову. Казалось, голова никогда больше не перестанет болеть.

— В Париже. И на берегу, ожидая кого-то.

— И больше вы ничего не помните?

— Мими. Я видел, как она умерла прямо на моих глазах. Бедная девочка…

— Да, конечно.

Непохоже было, что герцогиню это в самом деле расстраивало.

— Вы могли бы по крайней мере выразить сожаление по поводу отлетевшей души.

Смеющаяся девушка, которая спасала его от отчаяния. Кто сказал ему… сказал ему что?

На герцогиню его слова не произвели впечатления.

— Поймите, что прежде всего нам следует подумать о Ливви. И пока вы не вспомните, что делали в стране, с которой мы воюем, и как появились на поле сражения во французском мундире и с французскими депешами…

Он вскинул голову так быстро, что подумал: так она может и оторваться.

— Что вы хотите этим сказать?

Ее личико сморщилось от досады.

— Черт. Я намеревалась быть очень осторожной.

— Какие депеши?

— К генералу Груши. Это наводит вас на какие-нибудь мысли?

— Да. Он командовал резервными войсками на правом фланге.

— На левом фланге, Джек, — сказала она, — если бы вы смотрели со стороны расположения британских войск. А такого генерала там не было.

Он почувствовал, как кровь отлила от его лица.

— Вы говорите, что я предатель?

— Я говорю, что мы не знаем. Ну, Ливви не верит в это, но насчет вас у нее предвзятое мнение. И пока не узнаем, мы не выпустим вас из этого дома. А до тех пор пока мы не сможем отпустить вас, Ливви будет чувствовать себя совершенно несчастной. Так что мы попросили Кита Брэкстона приехать сегодня к ночи.

Джек не знал, что привлекло его внимание к окну. Он размышлял о том, что герцогиня, должно быть, сошла с ума, если считает его предателем, когда повернулся к нему, чтобы проверить, на месте ли Ливви.