– Гертфорд, ради всего святого, встаньте! – сказала я, изображая суровость.

– Китти! – еле слышно произнес он. – Я боялся, что потерял тебя!

– С чего вы взяли, что нет? – Я отошла от него к камину, радуясь, что в состоянии хоть чуть-чуть вспомнить себя прежнюю.

У огня сидела Юнона, плотно скрестив руки на груди, и растирала себе плечи. После инфлюэнцы, когда она еле выжила, она стала очень чувствительна к холоду и быстро простужалась. Я укутала ее в меховой плащ и поворошила поленья, пока огонь не вспыхнул с новой силой. Она взяла меня за руку, и какое-то время мы молча смотрела на огонь. Юнона сжала мне пальцы, выражая свою солидарность, и обратилась к брату:

– Может быть, объяснишь, почему ты покинул Хэмптон-Корт, не сказав ни слова?

Я по-прежнему не могла смотреть на него, но чувствовала, как он пожирает меня взглядом.

– Все из-за Сесила, – ответил Гертфорд. – Он кое-что мне сказал.

Я обернулась и посмотрела на него в упор:

– Кое-что сказал?

– Он загнал меня в угол на конюшне, один из его подручных схватил меня за горло, а Сесил стоял рядом и щелкал пальцами. Он пригрозил: если я не оставлю тебя в покое, со мной наверняка случится какое-нибудь несчастье. Он приказал мне уехать, покинуть двор. Сказал, что таково желание королевы. Китти, у меня не было другого выхода – в конце концов, сама королева приказала мне уехать!

– Это не «кое-что сказал», – встревожился Юнона. – Это откровенная угроза. Я думала, Сесил на стороне Китти.

– Он выполняет приказы королевы, а не мои, – возразила я.

– Да, – кивнула Юнона. – Но в большинстве случаев Сесил только на своей стороне.

Гертфорд протянул мне руку, но я колебалась. Меня охватило предчувствие: если я дотронусь до него, пути назад уже не будет. Поэтому я держалась за Юнону и свободной рукой гладила его по рукаву.

– Ты дрожишь, – прошептала я.

– Значит, – заговорила Юнона, – уехать тебе приказала королева. Разве сейчас для тебя не опасно находиться здесь?

– Я должен был приехать. Китти, я боялся, что потерял тебя. Твое письмо… – с трудом произнес он. – Мне показалось, ты решилась выйти за испанца. Этого я не вынесу!

Я чувствовала, как сердце мое оттаивает, но вдруг вспомнила:

– А как же Фрэнсис Мотес? – Произнеся ее имя, я живо вспомнила, как она размахивала листком со стихами – совсем как короной, добытой на поле боя.

– Да, – кивнул Юнона, – а как же Фрэнсис Мотес?

– Не знаю. – Он упал в кресло рядом с сестрой, а я осталась стоять, не зная, куда деваться. Дотронувшись до руки Юноны, он заволновался: – Холодная… – и начал растирать ее ладонь между своими. От его нежности у меня екнула сердце.

– Мы ждем твоих объяснений, – напомнила Юнона.

– Мне нужно было убедить Сесила в том, что я бросил тебя, – ответил он. – Я понимал, что Фрэнсис Мотес не станет молчать и новость через несколько часов облетит весь дворец.

– Ты оказался прав, – заметила я, не зная, верить ему или нет. – Но… Фрэнсис Мотес!

– Китти, я думал, ты поймешь, – сказал он, – что я бы ни за что не стал ухаживать за такой девицей. Я подумал, ты угадаешь, что я задумал.

– Лучше бы написал записку, – сдавленным голосом произнесла Юнона. – Значит, Сесил совсем тебя запугал, – уже нежнее продолжила она.

Он медленно кивнул, а мы услышали, как внизу открылась и закрылась дверь. Мы переглянулись.

– Глинн или свеченосец, – прошептала Юнона. – А может быть, слуга с дровами… Нед, тебе лучше спрятаться. Встань за шторами.

Он встал за пологом кровати, и в тот же миг дверь распахнулась настежь. Это была Леттис Ноллис.

– Так и думала, что найду вас здесь, – сказала она. – Вы пропустили самое интересное!

– Что? – спросила я.

– Подрались люди Пембрука и Дадли!

– Кого-нибудь ранили? – поинтересовался Юнона.

– Несколько синяков и разбитых носов; ничего серьезного, но королева вне себя от гнева, потому что слуги Сесила несколько дней назад отказались снимать шапки при виде Дадли. – Леттис откровенно наслаждалась сплетнями. – Она во всю глотку кричала на Сесила; мы слышали каждое слово, хотя они стояли за закрытыми дверями. Королева велела Сесилу знать свое место и оказывать Дадли должное почтение. В приемном зале было так тихо, что можно было услышать, как падает иголка.

Краем глаза я заметила, что Стим обнюхивает полог, за которым прячется Гертфорд; я свистом подозвала пса к себе, но он упрямо отказывался подходить ко мне.

– Как бы там ни было, – продолжала Леттис, – ваше отсутствие заметили, и меня отправили вас разыскивать. Постарайтесь придумать вескую причину, по которой вас не было… – Она провела ребром ладони по шее. – Астли была очень раздражена.

– Передай, что у меня неожиданно начались женские дела и Юнона помогала мне переодеться. Мы сейчас придем.

– Не мешкайте, иначе у меня тоже будут неприятности. – Она направилась к двери.

Из окна я видела, как она перешла двор и открывает дверь в апартаменты королевы; только тогда я подошла к тайнику, в котором прятался Гертфорд. Отдернула полог со словами:

– Она ушла.

Он схватил меня за руку, и, прежде чем я поняла, что он делает, на пальце у меня оказалось кольцо с остроконечным бриллиантом.

– Что это?

– Этим кольцом обручаюсь с тобой, Китти. Юнона, ты будешь свидетелем? – Он покосился на сестру; та улыбнулась, как будто это ей сделали предложение.

– Ах, Нед! – воскликнула она. – А как же Сесил?

– Если понадобится, я сам поговорю с Сесилом. – Я угадала сомнение за его словами, но притворилась, будто ничего не заметила. – Уж он-то вряд ли захочет, чтобы Китти вышла замуж за испанца!

– А если я не соглашусь? – спросила я.

– Тогда я буду самым несчастным человеком на свете!

Невыносимо смотреть на его потерянное лицо.

– Конечно, я согласна!

Наконец я позволила ему обнять себя, закрыв глаза, зарылась носом ему в шею и вдохнула его запах. Думая, что, если наши планы откроются, нас обоих бросят в Тауэр, я все же была исполнена радости. Как будто я снова стою на краю пропасти и готовлюсь прыгнуть в воду.

– Как только придумаете, как незаметно уйти из дворца, приезжайте ко мне на Кэнон-Роу. Там нас поженят. Юнона сообщит мне обо всем заранее.

– А как же королева? – озаботилась я.

– Со временем она успокоится; и потом, Китти, в последнее время она тебе благоволит. Поскольку к ней вернулся Дадли, у нее, скорее всего, улучшится настроение. Сейчас, когда Дадли снова в фаворе, у Сесила уже не так много влияния. Ты слышала, что говорила Леттис; он попал в опалу! – Теперь Гертфорд лучился уверенностью; его сомнения совершенно исчезли.