Последние слова Поллины прозвучали загадочно. Что девочка имела в виду? Должна ли Сара держаться поближе к Максу, потому что он сможет помочь и защитить? Или за ним нужно приглядывать, потому что он опасен?

Следует ли рассказать ему о Шарлотте Йейтс? Шутки шутками, но эта женщина собирается приехать в Прагу. Зачем это ей? Она наверняка уже получила свои письма. Ее тайнам теперь ничто не угрожает. Или ее тянет на место некогда совершенного преступления? Хочется позлорадствовать? Что может дать Шарлотте эта поездка?

И еще, должен ли Макс знать о подозрениях относительно маркизы Элизы?

Сара шла по коридору к столовой, когда ее перехватила Яна.

– Князя Макса внезапно вызвали по важному делу, – сообщила она. – Он передает свои извинения и просит вас дождаться его, прежде чем действовать дальше.

Сара приложила все силы, чтобы не показать, какое разочарование она почувствовала.

– Разумеется. Спасибо вам. Вы не знаете, когда он вернется?

– Он не сказал. Но поскольку он улетел в Венецию, думаю, он будет отсутствовать несколько дней.

«Улетел в Венецию?» – едва не закричала Сара.

– А он… улетел туда один? – спросила она, стараясь не показать своей заинтересованности.

– Насколько я знаю, он сопровождает свою кузину маркизу.

Сара кивнула, чувствуя внезапный приступ слабости. Меньше всего ей сейчас хотелось есть, однако информация была необходима, поэтому она открыла дверь и вошла в столовую.

К ее удивлению, обнаружилось, что Майлз вернулся. Стараясь быть спокойной, Сара вежливо поинтересовалась, все ли в порядке с его «семейными обстоятельствами».

– Материалы по Бетховену готовы к выставке? – спросил у нее Майлз.

– Почти готовы, – ответила Сара. – Я работаю над текстом для каталога.

– Ты упустила шанс посмотреть на маркизу Элизу, – сообщила Сюзи. – Завтракала с нами. Вся в Гуччи, с ног до головы! Они отбыли в Венецию, чтобы привезти оттуда статую Кановы. Там что-то срочное, какая-то старушка на смертном одре – статуя попала к ней от нацистов во время войны, а теперь она хочет восстановить историческую справедливость.

– Они полетели на ее личном самолете, чтобы успеть, пока старушка жива, – прибавил Дуглас.

– Они очень симпатичная пара, – проговорила Фиона, прихлебывая чай.

– Маркиза настоящая хищница, – сказала Сюзи, искоса взглянув на Сару. – Охотится на молоденьких.

– Никогда не мог понять, почему их называют хищницами, – заметил Годфри. – Многие хищные животные действительно могут спариваться круглый год. При этом самки пумы издают кошмарные крики, очень похожие на человеческий голос. Но я нигде не слышал, чтобы самки хищников спаривались только с молодыми самцами.

– Этим двоим выгодно пожениться, – заметил Дуглас. – Тогда вся капуста останется в семье.

– Хватит сплетничать, – жестко обрезал Майлз. – Нам всем необходимо быть в отличной форме, чтобы открытие музея могло состояться. Если вам будет нужна дополнительная помощь или вы столкнетесь с какими-либо проблемами, немедленно дайте мне знать, и я сделаю все что смогу. Кроме того, я рад сообщить, что наиболее шумная стадия реставрации будет завершена сегодня. В дальнейшем мы перейдем к малярным работам, так что прошу всех соблюдать осторожность, перемещаясь по коридорам, – повсюду будет свежая краска… И вот еще что. Я уверен, что все, так же как и я, очень расстроены из-за того, что случилось с Элеонорой. Ее самоубийство – ужасная трагедия. Однако лучшее, что мы можем сделать в память о ней, а также для нас самих и для музея, – это обеспечить успех его открытию.

– Можно было бы повесить в зале Эрнестины ее маленькую фотографию, – сдавленным голосом заметил Бернард.

На его коленях, как обычно, лежала вышивка – кусочек красного бархата, который он обшивал золотой нитью. Сара заметила, что у него дрожат руки.

Все затеяли спор о том, как лучше всего почтить память Элеоноры и допустимо ли при данных обстоятельствах устраивать бал-маскарад для персонала. Сара под шумок выскользнула в коридор.

– Сара! Подожди.

Это был Бернард. Его глаза были красными и припухшими. Разумеется, он ведь был ближе всех к Элеоноре, они вечно сидели вместе и о чем-то шушукались.

– Я подумал, что хорошо бы достать цветов, – произнес он несчастным голосом. – Чтобы… положить во дворе. У колодца. В память об Элеоноре.

Сара похлопала его по руке.

– Могут не разрешить, – сказала она. – Но это очень хорошая идея.

– Ты пойдешь со мной? – умоляюще спросил он.

Сара неловко помялась.

– Прости, – проговорила она, зная, насколько черствой должна ему казаться, – но мне надо работать, я совсем выбилась из графика. Я схожу с тобой попозже, сегодня вечером, хорошо? Мне просто нужно кое-что доделать…

Бернард как будто собирался что-то возразить, но затем понурился и побрел прочь.

Сара вернулась в свою комнату. Строительные работы и сопровождающий их оглушительный грохот будут закончены уже сегодня. Значит, необходимо действовать срочно.

Макс не хотел, чтобы она отправлялась без него. Что такое происходило между ним и его кузиной? Может быть, она совершает большую глупость?

Возможно. Но даже если и так, сейчас не то время, чтобы переставать делать глупости.

Проходя мимо места, где рабочие накануне вечером оставили свои инструменты, Сара огляделась по сторонам, небрежным жестом подобрала с земли кувалду и двинулась дальше.

Сара стянула шорты и переоделась в брюки, на тот случай, если придется ползти. Взяла налобный фонарик, которым пользовалась, чтобы изучать рукописи – он был громоздким для спелеологических изысканий, но все равно может ей пригодиться. Кроме того, она прихватила фотоаппарат, спички и, в последнюю секунду, бутылку с водой. Вероятно, день будет долгим.

Захлопнув дверь своей комнатушки, Сара резко свернула направо. Теперь она спускалась в недра дворца, вместо того чтобы возвращаться к лестнице и к солнечному свету. одновременно с этим Сара размышляла над вопросом, на который пока не знала ответ.

Что же отличает глупый поступок от храброго?

Может, успешный финал?

Сара попыталась вспомнить архитектурные планы, которые показывал ей Макс. Ближайший из незаблокированных входов в туннели находился в котельной. Она отыскала в углу колодец, прикрытый листом гофрированного металла, достаточной ширины, чтобы пролезть. По обеим стенкам тянулись ряды железных скоб. Она спустилась приблизительно метра на три, и перед ней действительно открылся подземный ход. Стараясь двигаться осторожно, Сара направилась прямо к нему.

Потолок сразу же существенно понизился. Фонарик на лбу, больше приспособленный для научных изысканий, нежели для лазания под землей, еле-еле освещал стены и пол. Здесь царили холод и промозглый запах, но Сара надеялась, что идти предстоит недалеко. Потайная библиотека явно должна находиться где-то поблизости.