С определенной периодичностью Кинт кричал в сторону низкой и узкой двери парной «Поддай!», мальчишка из прислуги на несколько секунд поворачивал вентиль на трубе от медного бака, и в парную врывалась струя пара, ударяясь в потолок, а затем распространяясь по небольшому помещению с низким потолком. Кинт лежал на самой верхней из трех полок, наслаждаясь ощущением того, как прогревается все тело, будто замещая теплом холод, холод не покидающего чувства вины. Вины за потерянных бойцов, вины перед Григо за то, что отправил Сэт в обманчиво спокойный Латинг, из которого ей пришлось уйти и пропасть где-то на юге терратоса. Вдыхая носом колючий пар, закрыв глаза, Кинт лежал и молил небеса о том, чтобы с Сэт все было в порядке, но слова необычного кочевника из ночлежки в старом посту не выходили из головы: «Их не много, но некоторые из них мертвы».

– Дьявол! Что он имел в виду? – Кинт переполз на нижнюю лавку, не в силах терпеть жар, и сел на нее. – И что еще за голод крови? Нет, бред какой-то! Насобирают трав дурманящих, напьются настоев из них, а потом несут не понять что!

– Вы что-то сказали, господин Кинт? – в парную заглянул парнишка с кучерявыми и черными, как уголь, волосами.

– Все, говорю, хватит с меня, уже голова кружится.

– Ого! Как же вас… – парень уставился на многочисленные шрамы и следы стараний армейских лекарей.

– Доставалось… ну, что там, воду приготовил?

– Да, господин Кинт.

– Какой я тебе господин! Заладил… – Кинт, отстранив парнишку от двери, вышел из парной, пройдя по узкому коридорчику, встал в каменную чашу, над которой из потолка торчала широкая медная труба. – Давай воду!

Парнишка подошел к стене и дернул за свисавший с потолка шнур, наверху что-то звякнуло, и на Кинта за несколько секунд вылилось не менее пяти ведер воды.

Кинт стоял у кабачка, что напротив гостиницы Белого Тэбба, и, придерживая шляпу рукой, рассматривал вывеску над его входом.

– Нравится? – спросил крепкого сложения мужчина с армейской выправкой, немногим старше Кинта, он только подъехал и, оставив лошадь у коновязи, тоже рассматривал вывеску. На длинном горизонтальном штоке, удерживаемое двумя цепями, висело скорее произведение искусства, нежели обыкновенная вывеска – кованая узорная рама в виде вьюна вокруг двух длинных палашей и двух штыков, образующих прямоугольник, а внутри из тонких медных полос изображение головы волка.

– Очень красиво, – медленно проговорил Кинт, поражаясь не столько изяществу, сколько схожести этой вывески с той, что висела над входом в винный погребок в Теке, только та была нарисована… нарисована Сэт.

– В Пинаре, что на юге, есть отличные кузнечные мастерские, это Хромого Бенье работа.

– Наверное, очень искусный кузнец?

– Не без того, но у него вроде какая-то молодая женщина была в помощницах, она рисует, а Бенье изготавливает из железа, проволоки или медных пластин. Из меди лучше, если начистить, вон как на солнце сверкает!

– Сверкает… – Кинт застыл как вкопанный.

– Да ты проходи, поужинать? – Собеседник осмотрел Кинта с ног до головы и добавил: – Отставка по ранению?

– Угу…

– Пошли, у меня для нашего брата-жандарма скидки.

Постепенно приходя в себя от увиденного и услышанного, Кинт сидел за столиком в кабачке и ожидал заказа. На стенах и на балках под потолком висели старые курковые винтовки, пики и палаши, светильники, к слову, тоже кованые и подвешенные на цепях, давали достаточно света, стелился табачный дым, многочисленные посетители, в основном с армейским или жандармским прошлым, ужинали и веселились. Смех и повизгивание пьяных продажных женщин, звон посуды… Одним словом, веселье в самом разгаре. Из раздумий о неизвестном Кинту городке на юге с названием Пинар Кинта вывело появление стройной девушки, со странным, острым, нет, скорее, пронизывающим насквозь взглядом, она, выставляя ужин на стол, улыбалась, демонстрируя ровные белые зубы, но улыбка была какая-то неискренняя, хоть и красивая…

– В первый раз тебя здесь вижу, недавно приехал?

– Да, проездом в Актуре и завтра уезжаю.

– Воевал? – Девушка присела напротив, не спросив разрешения, что, в общем-то, не принято в подобных заведениях, и говорило о том, что она либо владелица этого кабачка, либо в каком-то особом статусе.

– Немного. – Кинт придвинул к себе миску с добрым куском телятины и тушеными овощами.

– Даже если немного… мой отец разрешил сделать тебе скидку.

– Странно, – прожевав кусок сочного мяса, сказал Кинт, – если всем делать скидку, то с чего тогда прибыль? И сосед ваш, через дорогу, тоже даром всех пускает…

– Прибыль от табачных лавок. – Девушка пыталась заглянуть в глаза Кинта, но тот уставился в тарелку, работая ножом и вилкой. – У отца их несколько в Актуре.

– Ммм… понятно, – сосредоточенно жуя, кивнул Кинт.

– Ну, я смотрю, ты не особо любишь поговорить, ладно, ужинай, отдыхай, может… позвать кого из девочек?

В ответ Кинт лишь отрицательно помотал головой.

– Как знаешь… я Тэф, позовешь, если еще что-то пожелаешь заказать. – Девушка встала, выгнув немного спину, демонстрируя отличную фигуру, удалилась за стойку и принялась разливать в высокие кружки пиво, составляя их на большой поднос и при этом продолжая бросать взгляды на Кинта.

Спустя полчаса, когда Кинт уже разобрался с ужином, откинулся на высокую спинку стула и, расстегнув верхние пуговицы кителя, наблюдал за присутствующими и медленно пил неплохое пиво, в кабачок ввалилась шумная компания. Несколько парней и девушек были уже изрядно навеселе, они с гомоном пробирались между столиками, толкали присутствующих, не нарочно, конечно, искренне улыбались и извинялись. Но одному из гостей извинений показалось недостаточно, и он, придержав одного из парней за рукав, смачно впечатал ему кулаком в нос. Раздался визг, загромыхала тяжелая мебель… «Ну вот, сейчас начнется», – подумал Кинт и, бросив несколько серебряных кестов на стол, решил покинуть потенциальную арену будущей битвы, лицезреть мордобой, а точнее, избиение, не было никакого желания.

Скоротечная потасовка, которую хозяин кабачка прервал парой выстрелов в потолок, уже унялась, а Кинт, присев на бревно коновязи и периодически отодвигая от своего лица морду любопытного коня, не отрываясь, смотрел на вывеску, освещаемую двумя газоразрядными лампами на стене дома. Он почему-то вспомнил руки Сэт, как она тонкими пальцами держала кисть, аккуратно делая мазки, из которых складывался очередной рисунок…

– Плохо тебе? – Тэф подошла тихо, она стояла рядом и держала в руке кружку пива. – Держи, это от меня.

– Спасибо, – Кинт взял кружку и сделал несколько больших глотков, – мало кому сейчас хорошо…

– Верно. – Тэф села рядом и снова попыталась заглянуть в глаза Кинта, чуть наклонив голову. – Ты не такой, как все эти вояки.

– Обычный, – пожал печами Кинт, одним глотком допил пиво и протянул кружку Тэф. – Благодарю… Извини, я плохой собеседник, пойду… завтра рано вставать, и ехать далеко.