* * *

Начальнику управления «В»

Центра спецопераций ФСБ РФ

генерал-майору Углову

В дополнение к областным сводкам происшествий, переданным ранее, сообщаю, что 15 августа пропал без вести житель города Малоярославец Редько Андрей Николаевич, 1972 года рождения, водитель-крановщик строительно-монтажного управления № 8. До 17 часов Редько находился в коттеджном поселке «Зеленая пойма» Малоярославецкого района, строительство которого ведет СМУ № 8. Однако по окончании рабочего дня в гараж строительно-монтажного управления так и не прибыл и по месту проживания также не появлялся. В настоящее время местонахождение Редько и закрепленного за ним автокрана неизвестно.

Начальник УФСБ Калужской области

генерал-майор Обухов.

– Молодец! – генерал не стал скрывать своей радости и от души пожал мне руку.

Он прибыл вместе с командой взрывотехников и оперативно-боевой группой майора Мокрушина. Признаюсь, когда я увидел два вынырнувших из-за деревьев микроавтобуса, то в первый момент решил, что это оставшиеся террористы собираются отбить у меня свое орудие. Я даже передвинулся ближе к автоматам убитых боевиков, чтобы иметь на случай схватки более мощное оружие, чем мой собственный «ГШ», и расслабился, только когда узнал в подъезжающих микроавтобусах «Тойоты» из нашего гаража.

Из головной машины, по-моему, еще до того, как водитель окончательно затормозил, самым первым выпрыгнул Углов. За генералом не спеша, как и все, что он делает, выбрался Терентьев, а уже за ним остальные взрывотехники. Опередив их, из второй «Тойоты» попрыгали бойцы Мокрушина во главе со своим командиром.

– Приступайте, – приказал Углов взрывотехникам, указав рукой на торчащий из разворошенного стога миномет, а сам подошел ко мне.

Тогда я и услышал от командира, что я «молодец», и удостоился его крепкого одобрительного рукопожатия. Конечно, приятно было сознавать, что именно ты отвел беду от сотен или, может быть, даже тысяч людей, разрушив планы кучки отъявленных мерзавцев. Но если бы мне еще удалось взять живым хотя бы одного террориста из боевого охранения, вот тогда моя радость была бы по-настоящему полной. Теперь, когда с потерей миномета наймит ЦРУ и «Аль-Кайды» Ахмед, его сучка-жена и оставшиеся с ними боевики лишились средства шантажа, они, конечно же, попытаются скрыться. И разыскать их будет очень и очень непросто. Углов это понимал не хуже меня, поэтому приказал Мокрушину и прибывшим вместе с ним бойцам тщательнейшим образом осмотреть луг, опушку и все окрестности в радиусе пятисот метров, чтобы не пропустить ни одной улики, которая могла бы вывести нас на логово Рубеи и его банды.

Взрывотехники окружили миномет, оперативники Мокрушина разбрелись по опушке, а я принялся показывать Углову мои трофеи. Начать хотел, правда, с трупов террористов, но генерал на них только взглянул и сразу перешел к разложенным на расстеленном спальном мешке вещам. Этот спальник я обнаружил в рюкзаке террористов, который они вместе со своими автоматами закопали в сено. Судя по приставшей к спальнику сухой траве, им этой ночью пользовались. Что и говорить, бандиты основательно подготовились к ночевке. Кроме спального мешка и пакета с сухим пайком, в рюкзаке террористов оказались два качественных спортивных костюма и пара отличных кроссовок. Очевидно, после теракта они собирались бросить свое рванье и, переодевшись в нормальную одежду, дать отсюда деру.

Из всего представленного мною наибольший интерес Углов проявил к портативной рации, которую я обнаружил у старшего боевика. Он хранил рацию в нагрудном кармане рубашки, поэтому я и не разглядел ее под его брезентовой робой. Генерал взял рацию в руки и сразу же, повернувшись ко мне, изумленно спросил:

– На приеме?!

Я тоже обратил внимание, что террористы держали свою рацию включенной в режиме приема.

– Ждали команды от своего главаря, Владимир Сергеевич.

Глаза Углова азартно блеснули.

– Что, если посредством радиоигры заманить Рубеи в нашу засаду? Вызвать его по-чеченски, сымитировав кавказский акцент… – размышляя вслух, произнес он, но сам же и возразил себе: – Нет, без их радиопозывных и кодовых фраз ничего не выйдет. Рубеи тертый калач. Нечего и пытаться. Вот если бы заставить связаться с ним кого-то из этих… – Углов взглянул на убитых боевиков и замолчал, не закончив фразу.

Меня он не винил. Но и без его упреков у меня внутри все перевернулось от досады и недовольства самим собой. А Углов уже обернулся к взрывотехникам:

– Терентьев, разобрались с орудием?!

Майор Терентьев, забравшийся зачем-то на минометный лафет, спрыгнул на землю и подошел к генералу. На его лице сияла довольная улыбка. Хоть он по-настоящему доволен.

– То самое орудие, Владимир Сергеевич, – продолжая улыбаться, объявил Терентьев. – Причем заряженное и полностью подготовленное к новому выстрелу. Снаряд в казеннике. Как мы и предполагали, это управляемая реактивная мина «Смельчак».

– Так оно что же, в любой момент может выстрелить?! – опешил я.

– Уже нет. Я открыл затвор, – еще шире улыбнулся Терентьев и как ни в чем не бывало продолжал: – В стволе свежий нагар. Да и запах гари ощущается без всяких приборов. Так что выстрел по атомной станции был произведен именно из этого миномета. Нет никаких сомнений.

Пока он докладывал, к нам со стороны опушки приблизился майор Мокрушин и остановился чуть в стороне, дожидаясь своей очереди. Углов давно уже заметил его, но прежде выслушал до конца доклад старшего взрывотехников и только после этого повернулся к Мокрушину:

– Что у вас?

– У опушки свежие, не более суточной давности, следы нескольких автомобилей, – начал Мокрушин. Тоже мне, ценное наблюдение. Эти следы я заметил, еще когда выезжал на луг. – Наиболее часто встречаются следы крупнотоннажного грузовика, скорее всего, «КамАЗа». Причем рискну предположить, что «КамАЗов» было два. Первый, на котором террористы, очевидно, привезли миномет и снаряды, почти сразу уехал. А второй загоняли вон в тот подлесок, – вытянутой рукой Мокрушин показал на небольшой участок лесополосы, острым клином врезавшийся в луг. – Вместе с грузовиком туда же заезжала еще одна машина. Мы нашли четкий отпечаток ее протектора, к сожалению, только один, но с явно выраженными следами индивидуального износа. Судя по ширине отпечатка и рисунку, это какой-то джип, – закончил Мокрушин.

– Джип? – переспросил Углов. – А не могла это быть «Нива» капитана Овчинникова?

Вот именно! Но стоило мне так подумать, как я тут же вспомнил, что не заезжал в указанный Мокрушиным подлесок. Но он и без моей помощи привел аргумент в защиту своего мнения:

– Мы сравнили отпечаток с рисунком протектора «Нивы». Его оставила другая машина. Думаю, след принадлежит какому-то импортному внедорожнику.