Детектив сел в машину и выехал на автостраду. Из динамиков неслась популярная сентиментальная песня, и он увидел болезненную иронию в происходящем – ведь он только что оставил своего сына в морге. Полицейский выключил музыку и дальше ехал в тишине.

Компакт катил на восток. Несмотря на то что было уже половина седьмого, фиолетовое небо оставалось таким же темным, как и в пять часов утра.

Жюль сказал напарнику, что он возвращается в пригород изучить вещи убийцы, но оба знали: главной причиной звонка было желание узнать, что они еще живы. Беттингер сменил полосу и услышал в наушниках крики, из чего сделал вывод, что Тэкли кого-то допрашивает.

– Удалось что-нибудь получить? – спросил детектив.

– Немного крови, пару зубов.

– Удачи.

Беттингер прервал связь. Машины, окутанные фиолетовыми одеялами, катили по автостраде, их фары ярко сияли.

Детектив подумал о сыне, чье последнее деяние было героическим актом любви и мужества. Гордон спас жизнь Карен, и эта бескорыстная жертва показала, каким человеком он мог стать в будущем. Его смерть была ужасной, и Жюль испытывал боль из-за того, что никогда не сможет высказать свою благодарность юному герою.

Если б существовала таблетка, способная вызвать веру в Рай, лишенный сына отец принял бы ее без колебаний.

Появился знак съезда с автострады, и полицейский свернул на засыпанный снегом пандус. Шины на нем стали проскальзывать и визжать, и из-под них во все стороны полетела снежная каша. Беттингер нажал на тормоз и сбросил скорость настолько, что теперь не обогнал бы даже велосипедиста. Житель Аризоны знал, что должен соблюдать осторожность – у него практически отсутствовал опыт езды по снегу, и он не хотел, чтобы несчастный случай помешал ему взять Себастьяна за глотку.

Жюль добрался до пригорода Стоунсбурга, выехал на знакомую улицу и сбросил скорость. Дворники сражались с белой пудрой, и он увидел маленький лососевый дом. Нежеланное зрелище.

Детектив остановил машину, заглушил двигатель и вышел наружу. С пистолетом в руке он огляделся по сторонам, но вокруг царила неподвижность, если не считать снега, продолжавшего накрывать крыши, лужайки и дороги.

Беттингер вошел в маленький лососевый дом, место жестокого насилия, переставшее быть семейным очагом… Если оно вообще им было.

Выдохнув цветок пара, он вошел в большую спальню. Снег покрывал матрас, ковер и ноги лежащего там убийцы.

Полицейский ударом ноги сбил мусорную корзину с головы мертвеца, и с пола на него уставились два мертвых глаза.

Беттингер обыскал труп и нашел канцелярский нож, две запасные обоймы и связку ключей, которую положил в карман. Затем отбросил в сторону ненавистный инструмент и положил остальные вещи бандита – в том числе пару полуавтоматических пистолетов – в пластиковый пакет. Вряд ли профессиональный наемный убийца имел при себе прибор слежения, но оружие можно использовать для других целей.

Жюль раздел труп и не обнаружил ничего примечательного, если не считать татуировок – буквы «Э», «В» и «К» на левой лопатке.

Детектив забрал зарядку от сотового телефона жены, а также дополнительную одежду для нее и для дочери и вместе с пластиковым мешком и вещами снова вышел на холод.

Затем он доехал на голубом компакте до перекрестка, обогнул два угла и оказался на параллельной улице. Фары компакта осветили желтый хетчбэк, стоявший за пикапом.

Полицейский припарковал машину жены. Оглядев ближайшие фиолетовые окрестности, вылез из компакта и пошел по снегу, а потом остановился возле пикапа убийцы и осмотрел кузов. Там он обнаружил лишь неровный слой снега.

Бросив взгляд на одинокого бегуна (несомненно, мазохиста), Беттингер вытащил ключи убийцы, вставил тот, что показался ему наилучшим кандидатом, в замок, и повернул.

Замок открылся.

Распахнув дверцы, детектив забрался в пикап, где сильно пахло лимонами. Ветровое стекло почти полностью закрывал тусклый фиолетовый снег, но через заднее стекло Жюль вполне мог разглядеть улицу.

Он опустился на сиденье, наклонился и открыл отделение для перчаток, где лежали документы на машину. К ним были прикреплены скрепкой права с фотографией орлиного лица Э.В.К. Никаких шансов, что документы были настоящими, но, тем не менее, детектив положил их в карман. Возможно, изготовитель фальшивых документов живет здесь и знает что-то про этого бандита, Себастьяна или других наемников.

Потом Беттингер провел пальцами по потолку, покрытому черной плисовой обивкой, и обнаружил край невидимого клапана, который аккуратно открыл. Там оказался еще один полуавтоматический пистолет с глушителем, похожий на тот, из которого убили его сына. Жюль вытащил оружие и тщательно осмотрел тайник, но больше ничего не нашел.

Разочарованный полицейский шумно выдохнул облако пара.

Все бесполезно.

Детектив вылез из пикапа, посмотрел на сиденье, а потом засунул руку под него, словно искал потерявшиеся четвертаки. Его большой палец нащупал металлическую щеколду, и Беттингер нажал на нее.

Что-то щелкнуло.

Жюль взялся за нижнюю подушку и поднял ее, как крышку сундука. Между стальными опорами, удерживавшими сиденье на месте, имелась полость, где находился красно-бело-синий холодильник.

Когда детектив вытащил камеру из полости, в ней загремел лед. Мужчина опустил сиденье и поставил на него тяжелую коробку.

Приподняв крышку, Беттингер обнаружил в луже воды и льда шесть банок пива. Он выбросил их на снег и почти сразу заметил нечто странное – камера весила гораздо больше, чем опустевший пластиковый контейнер.

Что-то было спрятано внутри.

Детектив поставил контейнер, вытащил универсальный нож, ударил лезвием по внутренней стенке, и из образовавшейся дыры начали подниматься призрачные испарения.

Жюль затаил дыхание, перехватил нож поудобнее и сильнее нажал на клинок. Пластик треснул, и фальшивое дно отошло в сторону.

Полицейский отбросил его и заглянул в морозильную камеру. Над кусками сухого льда стоял холодный пар. Беттингер насчитал шесть пластиковых мешочков. В каждом находились измазанный кровью полицейский значок, несколько стреляных гильз и отсеченный пенис, хотя в одном наборе мужской член отсутствовал, а вместо него Жюль обнаружил две пятнистые опаловые массы, напоминавшие устриц.

Лишь через несколько секунд он сообразил, что это пара яичников.

Зрелище было настолько отвратительным, что Жюль отвернулся. Туман поднимался над морозильной камерой, делая внутреннее пространство пикапа еще холоднее.

Беттингер поморщился, надел перчатку, взял куски сухого льда и бросил их в снег, где они потрескались и зашипели, как фейерверки наоборот.

Туман в кабине рассеялся, и Жюль вновь посмотрел на морозильную камеру. Под замерзшими отсеченными гениталиями лежал ламинированный конверт.