– Ну что ж, спасибо за похвалу, сынок. – А кто же вас толкнул? – спросила Гэбби.

Роберта пожала плечами:

– О нем мы так ничего и не узнали.

– Или о ней.

– Что ты имеешь в виду?

Гэбби бросила многозначительный взгляд в сторону Коры.

– Злоумышленником могла быть и женщина. Некоторые из них очень мстительны и злобны.

– Ты это обо мне говоришь? – вызывающе громко спросила Кора.

– Ага, на воре и шапка горит, – насмешливо протянула Гэбби.

– Хватит, хватит? Не будем портить праздник, – вмешался Гордон, чтобы не дать разгореться скандалу.

– Она первая это начала, – обиженно заявила Кора.

– А я буду последним, – твердым голосом ответил Гордон.

– Я могу рассказать еще одну историю про моего мужа, – сказала Роберта, прерывая напряженное молчание, последовавшее за этой перепалкой. И когда все лица выжидательно повернулись к ней, продолжила: – Я была восьмилетней девочкой, когда Гордон приехал в наш замок Данридж, чтобы жениться на мне. Я рассказала ему о страшном чудовище, которое живет у меня под кроватью и каждый вечер меня пугает. Гордон выслушал и тут же пошел в мою комнату. Он убил ужасного монстра, и с тех пор я спокойно спала по ночам.

– А что произошло в комнате? – спросил кто-то из детей.

– Как выглядело это чудовище? – поинтересовался другой.

– Уже поздно, – сказал Гордон, искоса взглянув на жену. – Пожалуй, я приберегу эту историю на другую ночь.

– Леди Роб, как все-таки выглядело чудовище? – спросил Гэвин, заговорив с ней в первый раз с того дня в саду, когда он назвал ее ведьмой.

– Очень страшное, просто отвратительное на вид, – ответила она. – У него был один-единственный сверкающий красный глаз посреди лба и два длинных желтых клыка, торчащих из пасти. Так ведь, Горди?

– Да, дорогая, – Гордон подмигнул ей и поднялся, ссадив сына с колен. – Пора спать, Гэвин. Иди к маме. Увидимся утром.

Малыш обнял отца и повернулся к Роберте, прежде чем направиться на другую сторону костра к матери.

– Спокойной ночи, леди Роб.

– Спокойной ночи, Гэвин, – улыбнулась она мальчику.

Гордон взял нетерпеливо скулившего Смучеса из рук Дьюи и передал щенка жене. Они уже двинулись прочь, когда Дункан бегом догнал их и обнял отца.

– Я чудесно провела время, – сказала Роберта, когда они возвращались в охотничий домик.

– Вечер еще не кончился, ангел, – ответил Гордон, улыбаясь в темноте.

Войдя в дом, Роберта взглянула на кровать, и взгляд ее вдруг застыл, словно она внезапно

увидела там чудовище, которое только что так красочно описала. Смелая девушка, не побоявшаяся поднять кинжал на королевского приближенного, она боялась идти в постель со своим мужем. Гордон понимал, что нужно действовать осторожно, шаг за шагом вызывая в ней возбуждение. И хоть ему это было нелегко, он приготовился именно к этому.

Поставив на стол кувшин с виски, он неторопливо разжег огонь в очаге, чтобы выгнать из домика вечернюю сырость. Потом взял на руки щенка.

– Мы со Смучесом пойдем проверим лошадей, пока ты ляжешь в постель, – сказал он. И, задержавшись в дверях, добавил: – Только сделай мне одолжение, ангел: не надевай ночную рубашку.

Эта просьба удивила Роберту.

– А почему? – спросила она.

– У тебя в ней слишком невинный вид, – сказал он. – Я чувствую себя так, словно ложусь в постель с двенадцатилетней девочкой.

– Ну, а что же мне тогда надеть? – прошептала она, впадая в легкую панику. – Ничего?

– Надень вот это, – бросил ей Гордон свою чистую рубашку. И сразу вышел на улицу.

Нет, она не сможет пережить все это, с чувством, близким к панике, подумала Роберта. Если она переспит сегодня с ним, ей никогда уже не вернуться в Англию.

«Но ты же хотела его, когда днем купалась с ним в речке, – напомнил ей внутренний голос. – И кроме того, ты все равно не вернешься в Англию, неважно, случится это или нет».

В нерешительности, она поднесла рубашку мужа к лицу. От гладкого полотна пахнуло ароматом горного вереска – она глубоко втянула в себя этот запах, наслаждаясь им. И снова ощутила губы Гордона на своих губах, его язык, скользнувший между ее полураскрытыми губами, его ладонь, ласкающую груди, его палец, ласкающий соски…

Это воспоминание решило все. Роберта быстро разделась и натянула через голову его рубашку. Сорочка доходила ей до середины бедер, а рукава были слишком длинны. Закатав их, она встала возле стула и уставилась на пламя в очаге.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем дверь распахнулась, и Гордон вошел в дом.

– Ты обязательно хочешь взять меня сегодня? – дрожащим голосом спросила она.

Гордон замер, удивленный ее словами и тоном, которым она это произнесла. Роберта была бледна, будто перед обмороком. У нее был страх на лице, как у молодого воина перед самой первой в жизни битвой. Она, казалось, приготовилась к смерти. Его девственница-жена панически боялась неизвестного.

Гордон неторопливо закрыл за собой дверь. Он погладил щенка и опустил его на пол. Смучес тут же забился в угол, и Гордон мысленно похвалил его за это. Затащить свою жену в постель и так было делом довольно хлопотным, и ему тем более не улыбалось еще и выгонять из постели щенка, чтобы заняться с ней любовью.

– Ну? – спросила Роберта нервным, звенящим от напряжения голосом.

Гордон перевел взгляд на ее руку, вцепившуюся в спинку стула, с побелевшими от напряжения пальцами, и опустил глаза на ее тело, едва прикрытое сорочкой. Она выглядела ужасно соблазнительно. Он испытал сильнейшее желание тут же уложить ее прямо на пол, но усилием воли сдержал себя.

– Успокойся, ангел, расслабься, – сказал он с самой обаятельной улыбкой.

Повернувшись к ней спиной, он стянул с себя рубашку и повесил ее на крючок возле кровати. Потом неспешно снял башмаки и чулки. В постели с Робертой ему будет проще, если не придется наспех снимать с себя что-то из одежды, и, значит, надо снять все. Прежде ему случалось иметь дело с женщинами, даже не снимая башмаков, но его жена заслуживала лучшего.

Несколько долгих мгновений Гордон молчал, прежде чем повернулся к ней лицом. На нем оставались только грубошерстные штаны, он выглядел словно дикий горец. Да, Роберта уже видела его обнаженным на речке, но сейчас совсем другое дело. Они оба знали, что должно совершиться между ними через несколько минут, и это усложняло дело.

– А знаешь, дорогая, – сказал Гордон, с веселой, ребяческой улыбкой поворачиваясь к ней. – Мне бы хотелось выпить с тобой и немного поболтать.

– Ты хочешь просто поговорить? – недоверчиво отозвалась Роберта, и лицо ее прояснилось, краски снова начали возвращаться на ее лицо.