– Я останусь, – сказала она. – Но мне придется наложить на тебя епитимью за твою ложь. Ты должен обеспечить мне сияние солнца, свежие цветы и приветливую улыбку каждый день без исключения.

– И на сколько лет?

– Это ты узнаешь потом, когда я решу.

Лицо Гордона озарилось его неотразимой улыбкой. Он бережно поцеловал ее правую руку, а потом приник губами к родинке на левой. Этот жест напомнил ей то время, когда она была его восьмилетней невестой. Галантный, нежный и добрый, Гордон Кэмпбел был прекрасным принцем Арджила. Жаль только, что ему выпала доля жениться на принцессе с изъяном.

Сделав по направлению к стоявшему на поляне охотничьему домику широкий приглашающий жест, Гордон объявил:

– Прекрасная дама, ваш замок ждет вас.

Роберта приняла протянутую руку, и церемонно, словно придворные на королевском приеме, они прошествовали к своему новому жилищу. Гордон открыл дверь, но прежде чем она успела войти, он подхватил

ее на руки и перенес через порог. Потом поцеловал в щеку и мягко поставил на ноги.

Роберта с любопытством огляделась. Весь охотничий домик состоял из одной-единственной, но очень просторной комнаты. Справа у стены стояла большая незаправленная кровать. Она казалась чем-то чуждым здесь, словно поставили ее лишь недавно. Поверх матраса на ней в беспорядке были свалены простыни, а сбоку от кровати, возле изголовья, стояла небольшая ширма. На стенке возле очага висели кастрюли и сковородки. Слева между окон стояли крепкий дубовый стол, два стула и две табуретки. На полках рядом со столом громоздилась разнообразная посуда.

– Тут лучше, чем в охотничьем домике моего отца, – заметила Роберта, вынимая Смучеса из сумки и опуская его на пол. Взгляд ее задержался на кровати.

– Я не хотел, чтобы ты испытывала неудобства в лесу, – ответил Гордон.

Роберта улыбнулась:

– Очень заботливо с твоей стороны, Горди.

– Подожди, я только внесу в дом припасы, – сказал он, поворачиваясь. – А потом помогу тебе здесь привести все в порядок.

Когда он вышел, Роберта принялась стелить постель. Неужели ее муж думает, что она сама не способна ничего сделать? Да, она была дочерью главы клана Макартуров, но не настолько избалована, чтобы не уметь таких простых вещей.

Когда дверь открылась, и нагруженный, словно вьючная лошадь, Гордон свалил сумки и корзины посреди комнаты, она уже взбила перину и принялась за подушки. Он тут же подошел, чтобы помочь ей.

Роберта принялась взбивать вторую подушку, а Гордон начал расстилать меховое покрывало поверх одеяла. Стоя по обе стороны кровати, они то ласкали друг друга взглядами, то, смущаясь, отводили их.

– Я разожгу огонь, – хриплым голосом сказал Гордон, прерывая это безмолвное очарование, когда взгляд его серых глаз словно обволакивал ее. – Бидди положила нам горшок с тушеным мясом. Ты сможешь разогреть его, пока я накормлю лошадей и устрою их на ночь?

– Принеси пару ведер воды, – вместо ответа приказала она.

Гордон шутливо поклонился:

– Миледи, ваше желание для меня закон.

Прежде чем уйти, он разжег огонь в очаге, а потом вернулся к груде припасов на полу. Вытащив из корзины закрытый горшок с мясом, он снова направился к очагу, но Роберта остановила его.

– Горди?

– Что? – обернулся он.

Она подошла и взяла горшок у него из рук.

– Я сама это сделаю. А ты позаботься о лошадях.

На лице у него появилось легкое сомнение.

– А ты справишься?

– Я же не калека, – сказала она.

Гордон улыбнулся:

– В таком случае, кухня в твоем распоряжении, ангел.

Роберта повесила горшок над огнем и принялась помешивать мясо, чтобы оно получше прогрелось. Потом подошла к полкам с посудой и, взяв оттуда две миски, хорошенько протерла их, прежде чем поставить на стол. В корзине с продуктами она нашла каравай ржаного хлеба, который Бидди всегда подавала к тушеному мясу. Порезала и положила его на стол между двумя мисками.

Вспомнив о мясе, она бегом вернулась к очагу и снова помешала его. Ей не хотелось, чтобы первая еда, которую она готовила для своего мужа, подгорела и пристала к днищу горшка. Когда Гордон вернулся, она уже развешивала их одежду на деревянные вешалки по обеим сторонам двери.

– Как вкусно пахнет! – сказал Гордон, входя с двумя большими ведрами воды в руках. Он поставил их рядом с очагом и помог ей распаковать остальные вещи.

Решив, что кушанье достаточно разогрелось, Роберта наполнила их миски и объявила:

– Милорд, ваша любимая кэмпбеловская похлебка.

К ее удивлению. Гордон потянулся через стол и накрыл ее руку своей.

– Я еще не говорил тебе сегодня, как ты замечательно выглядишь? – спросил он.

Роберта улыбнулась и покраснела, услышав этот комплимент, но тут под столом раздалось жалобное поскуливание, разрушившее очарование момента. Они посмотрели вниз и увидели Смучеса, сидящего рядом с ними и нетерпеливо ожидавшего своей доли.

– Сиди, – сказал Гордон, когда Роберта сделала движение, чтобы подняться. Он наполнил мясом еще одну миску и поставил ее рядом с ножкой стола для Смучеса.

– Поскольку мы здесь для того, чтобы познакомиться поближе, без посторонних глаз, – сказал Гордон, – то давай поговорим о нас. Скажи мне, например, что ты подумала обо мне в тот первый день, когда увидела меня в замке своего отца?

– Зачем тебе это знать?

Гордон пожал плечами.

– Так, из любопытства.

– Насколько я помню, я подумала, что ты красивый, любезный и смелый, – призналась Роберта. – И еще слишком взрослый. Почти что пожилой.

Гордон разразился неудержимым смехом.

– А я подумал, что ты самый милый ангелочек, которого я когда-либо видел.

Роберта покраснела и опустила глаза в тарелку.

– Все остальные прибудут в долину завтра, – меняя тему разговора, сказал Гордон. – Мальчишкой я очень любил присутствовать на празднике костров. Подожди-ка минутку, я сейчас вернусь.

Гордон вышел из домика, а Роберта осталась, недоумевая, куда он мог пойти. Минут через десять она услышала, как он снаружи зовет ее. В сопровождении Смучеса она вышла за порог.

Улыбаясь, Гордон протягивал ей небольшой букет. Он состоял из бледно-розового лугового сердечника, пурпурного венерина башмачка и бледных анемонов – все, что можно было найти в горах весной.

– Ты согласна на звездную ночь вместо солнечного дня, о котором просила?

Роберта взглянула на небо. На черном бархатном пологе его прямо над головой висел молодой месяц в окружении сверкающих звезд.