Она наклоняется вперед, та игривая искорка, которую я так ярко помню с первой ночи нашей встречи, танцует в ее глазах.

— Скажи мне, чего ты хочешь, милая, — дразню я, покусывая уголок ее губ. — Используй свои слова.

— Я хочу кончить.

И мы это делали…

…пока медсестра не вернулась для ночного обхода, конечно.

Роуз

Две недели до Рождества.

Когда-то я думала, что Майами — это красивая тюрьма. Забавно, как может измениться взгляд человека, когда удаляется самая уродливая часть и заменяется чем-то гораздо более прекрасным.

Жизнь за последний месяц превратилась в вихрь. После выписки из больницы у нас с Майклом едва ли было время для себя. Кажется, в пентхаусе всегда кто-то есть. Первую неделю было приятно. Теперь там становится слишком многолюдно.

Я очень старалась не жаловаться, но после того, как Элис застала меня лежащей на кухонном острове, голой и покрытой мороженым, а Майкл наслаждался своим «Sunday Sundae» между моих ног, я поставила Майклу ультиматум. В тот же день он сменил коды дверей.

Эви тоже не ушла, но некий блондин, перевоплотившийся в викинга, может иметь к этому большее отношение, чем ее лучшая подруга и крестник. Я никогда не видела, чтобы она так себя вела с парнем, и я рада за них обоих. Но они не просто дурачатся, как это часто бывает, судя по всему. Они также работают вместе, чтобы выследить и собрать информацию о организаторах торговли людьми. Пока что на этом фронте тихо. Что хорошо и плохо. Потому что не может быть, чтобы такой сложный бизнес случился только один раз. Тот, кто стоит за этим, знает, что Высокий стол их раскусил, и намеренно остается вне поля зрения.

Майкл подходит ко мне сзади и обнимает меня, прижимая к своей твердой, теплой груди. — О чем ты думаешь?

Сегодня мы впервые вдали от Лиама с тех пор, как вернулись домой. Нас обоих официально одобряют наши врачи без каких-либо ограничений… не то чтобы мы очень хорошо подчинялись некоторым из них.

Но что я могу сказать? Мужчина греховно красив, и я подсела.

В честь этого Майкл удивил меня свиданием на прекрасной трехсотпятидесятифутовой яхте своих родителей. Мы стоим на якоре в бухте на ночь, и заходящее солнце раскрашивает небо в самые великолепные оттенки красного, розового и оранжевого. Облака вскоре рассеются после захода солнца, и, находясь так далеко, мы сможем увидеть звезды сегодня вечером.

Майкл опускает лицо и целует меня в горло. Он тихо напевает, звук вибрирует, как электрический разряд, прямо в пространство между моих ног. — Ты мне скажешь?

Я размышляю о том, чтобы промолчать, если это значит, что он продолжит свой нынешний путь, но затем он кусает мою кожу, и я выпаливаю первое, что приходит в голову. Что-то гораздо более приятное, чем преследующая нас сеть торговцев людьми. — Я думала о Лиаме.

— Хм, — Майкл напевает в знак согласия, а затем слегка кладет подбородок мне на макушку. — Он так вырос за последний месяц.

— Он перевернулся перед Габриэллой на днях. Я никогда не видела ее такой взволнованной. Она хотела остаться на весь вечер, просто чтобы продолжать наблюдать за ним.

— Она может остаться, если это отвлечет ее от этого русского ублюдка, — ворчит Майкл.

Я игриво шлепаю его по руке. — Они просто друзья, Майкл.

— Я не хочу, чтобы они были даже такими, — возражает Майкл.

— Ну, мы не всегда можем получать то, что хотим. Ну, не так ли? — я знаю, что дразню разъяренного итальянского медведя, но мне нравится играть с огнем. Помните?

Майкл рычит, а затем разворачивает меня, прижимая к перилам яхты своей всепоглощающей массой тела. Я кладу голову ему на плечо и смотрю на его красивое лицо, невинно улыбаясь, как будто я не знаю, что именно я сделала. Когда он видит блеск в моих глазах, он сразу понимает и наклоняется, чтобы укусить мою нижнюю губу.

— Ты увидишь, милая, что я всегда получаю то, что хочу.

Он захватывает мой рот в поцелуе, который требует, чтобы не осталось никаких сомнений о том, кому принадлежит мое тело и мое удовольствие. Майкл прижимается ко мне, и когда его член дергается в штанах, я отталкиваюсь от него с легким смехом.

— Сделай это еще раз, и я трахну тебя прямо здесь, прямо сейчас.

— Обещаешь?

С рычанием он хватает меня за руку и тянет меня от края яхты в главную каюту. Он запирает за нами дверь, и энергия в комнате заряжена и готова взорваться.

— А как насчет ужина? — спрашиваю я, когда он снимает пиджак и бросает его на ближайший стул.

Он пересекает комнату и прижимается всем телом к моей спине. Уткнувшись носом в мои волосы, он поднимает руки к моим плечам и проводит пальцами по моим рукам. Мурашки поднимаются от его прикосновения, и я откидываюсь назад к его груди. Он ласкает рукой мое бедро и скользит вверх по моему телу, останавливаясь только для того, чтобы сжать мою грудь, что вызывает у меня стон.

Его рука обхватывает мое горло и слегка сжимает его, направляя мое лицо к своему. Его яркие глаза почернели, потерявшись в муках страсти и желания, и я никогда не видела ничего столь чертовски прекрасного. Быть желанной с такой силой должно пугать, но это опьяняет.

— Ты голодна? — шепчет он.

— Не по еде, — признаюсь я.

Он рычит мне в губы, прежде чем поцеловать, задыхаясь.

— Хорошая девочка. А теперь раздевайся.

Майкл

Я в миллионный раз задаюсь вопросом, как мне так повезло. Я ни в коем случае не хороший человек, поэтому то, что я сделал, чтобы заслужить любовь и привязанность этого ангела, выше моего понимания. Я сожгу мир дотла, если она попросит меня об этом. Я отнесу ей головы всех, кто когда-либо причинил ей вред, и положу их к ее ногам. Власть, которую эта женщина имеет надо мной, не имеет смысла, но что бы это ни было, это наше. Потому что без нее я просто оболочка человека, охваченная тьмой внутри него и демонами, которые называют это домом.

— На кровать, — говорю я ей и смотрю, как она беспрекословно подчиняется, ублажая ту часть меня, которую я, возможно, исследую с ней позже.

Она приподнимается на локтях, чтобы посмотреть, как я раздеваюсь. Мы видели друг друга голыми уже сотню раз, но каждый раз кажется, что это первый раз. Я хватаю свои трусы и стягиваю их вниз, мой