— Иде-ет… А у тебя что, жены нет?

— Есть.

Денис снова покрутил радио, поймал музыку, оставил. Светлая, спокойная мелодия наполнила салон. После длинного вступления, которое он сначала принял за оркестровое произведение, вдруг зазвучал чудесный женский голос, глубокий, но не очень низкий, с нежными бархатными обертонами. Денис вслушался в слова. Чудно, никогда он не слышал этой песни. Что за волна-то? Надо дождаться, пока скажут, кто поет. Прекрасно, просто замечательно поет. Слова, похоже, старинного романса, а вот мелодия… Не поймешь. Вроде современная, а может, и нет…

Денис с удовольствием слушал простые красивые слова и вдруг помимо воли увидел перед своими глазами лицо другой девушки — нежное, чуть грустное, смотрящее на него с бесконечной любовью. Он помотал головой, чтобы прогнать наваждение.

— Нудятина какая! Давай чего-нибудь другое! — Сидящая рядом Зоя развернула жвачку, запихнула в рот большую коричневатую пластинку и предложила ему: — Хочешь? С корицей, классная, это новая. Слушай, а у тебя нет «Белой мартышки»? Знаешь, улетная песня такая… — Зоя, пристукивая себе по коленке, обтянутой черными колготками с выпуклыми блестящими червячками, стала наговаривать рэп: — «А банан… висел так низко, но никто… его не трогал, только белая… мартышка все ходила и стучалась… об него головой, об него головой, об него головой…» Нету? Ну, или хотя бы это, все знают… — Она неумело изобразила танец, подергивая плечами и худыми коленками: — «Мы продолжаем простые движения…»

Денис резко выключил музыку, остановил машину у тротуара так, что Зоя откинулась на сиденье, и выдохнул:

— А-ах… Все, давай.

Девушка улыбнулась недоверчиво:

— Прямо здесь? Я знаю, некоторые так любят…

Денис взглянул в зеркальце на знак сзади, от которого он отъехал метров на десять.

— Здесь нельзя стоять. Иди давай, говорю.

— Ты чего? Обиделся?

Денис перегнулся через испуганно отшатнувшуюся от него девушку и открыл ей дверцу:

— Давай-давай. А то не успеешь сегодня заработать.

У девушки неожиданно покраснели густо накрашенные зеленым глаза.

— Я тебе не понравилась?

Денис промолчал, постукивая рукой по рулю. Зоя неловко выбралась из машины и встала около открытой двери. Челюсти ее продолжали активно жевать жвачку, она, не замечая этого, смотрела на Дениса. С одного глаза стала стекать краска, она вытерла ее кулаком, и на щеке появилась черно-зеленая полоска.

— Ладно, иди сюда! На, возьми. — Он протянул ей купюру, но девушка стояла в нерешительности и не брала ее. — Господи… Сядь… на секунду. Да не жуй ты!..

Зоя испуганно вытащила изо рта жвачку, быстро скатала из нее шарик и привычным движением стрельнула, не глядя, за спину. Денис только вздохнул:

— Дверь можешь не закрывать.

Она послушно села на край сиденья, осторожно прикрыв, но не захлопнув дверцу.

— Слушай, — Денис, чуть повернувшись, взглянул на нее, — а что… кроме «простых движений», ты ничего не умеешь делать? Вот что бы тебе не пойти работать… продавщицей, скажем? В какой-нибудь большой красивый супермаркет. Там, конечно, колбасу надо резать по двенадцать часов в сутки. И ребятишки все неинтересные вокруг — бедные туркмены да наши пьяницы, старички-охранники… Но здесь-то тебя, дуру, скорей всего, вообще убьют. А не убьют, так болеть будешь, аборты делать…

Зоя, постепенно успокаиваясь от его слов, поудобнее устроилась на сиденье.

— А я предохраняюсь. И для тебя есть!.. — Она ловко вытащила из сумки приготовленный презерватив. — Мы выбираем безопасный секс.

— Я понял. Ладно. Иди… — Он с досадой покрутил головой. — «Мы»!.. Кто же вас так ловко… оболванивает… Пионеры всей страны… — Денис, прикусив губу, стал снова смотреть вперед.

Зоя внимательно посмотрела на него и распахнула дверь.

— Я пошла… Вот как нормальный дядя, мне — облом… — Она жалко улыбнулась, так и держа в одной руке презерватив, а другой прижимая к себе открытую сумку.

— Ага. Маме привет.

— У меня мама умерла, — ответила Зоя. — Полгода назад.

Денис досадливо помотал головой и включил зажигание.

— Ай, господи… А дома маленький братик и папа-инвалид войны. Да?

— Нет. Никого вообще.

Деньги так и остались на сиденье, вместе со сладким запахом банановых духов. Денис открыл кнопкой все окна и резко отъехал, взглянув в боковое зеркало на тоненькую фигурку Зои. Он несколько раз глубоко вздохнул, чувствуя, как утренний бутерброд с сервелатом скребется мучительно в желудке, а острая изжога подбирается уже к гортани…

Денис снова притормозил, полез в аптечку и увидел, что Зоя, сгорбившись в не по погоде легкой куртке, встала на остановке, выглядывая вдалеке автобус, и топчется, стуча сапогом о сапог. А сапоги-то… экипировка начинающей уличной дивы… С какими-то хвостами сзади, сбоку с широкой дыркой, чтобы нога, что ли, была видна…

Денис выдавил в рот пакетик пахнущего мятой лекарства и вернулся к остановке задним ходом. Зоя, увидев его машину, с надеждой взглянула на него. Денис открыл окно со стороны тротуара и махнул ей рукой. Девушка заспешила к нему.

— Возьми. — Он протянул ей купюру. — Не лови сегодня больше никого. Слышишь? Ты живешь-то где?

— Снимаю… — Зоя ближе склонилась к окну, не решаясь открыть дверь.

— Займись чем-нибудь. Не знаю, столько всего сейчас. Слышишь, а? Жалко просто тебя, дуру… И неужели не противно?

Зоя неожиданно улыбнулась.

— С тобой — нет.

— А, ладно!

Денис отъехал, стараясь не смотреть на девушку. Это он — дурак, жалкий доверчивый дурак. Идиот, и с годами не умнеет… Сейчас чуть было не посадил ее обратно, хорошую, и бедную, и совсем беззащитную в мире жестоких расчетливых дядечек с тугими бумажниками и беспокойными мошонками, в которых постоянно идет какая-то своя жизнь, помимо логики, здравого смысла и чувства самосохранения.

На следующее утро Денис проснулся с приятным ощущением и не сразу вспомнил, что случилось. Ничего не случилось. Просто сегодня суббота, и он поедет к Маргоше. Надо купить… всего. Всего, что надо и чего не надо. Денис больше всего на свете любил ходить по большому магазину, набирая полную тележку продуктов, приятных мелочей, зная, что девочка сама ничего не будет этого покупать, а мама ее Оксана, рациональная, бережливая, — тем более.

Разве потратит она восемьдесят рублей на большую банку отборных маслин с косточкой, которые так любит Маргоша, даже сейчас, когда аппетит у нее — хуже не бывает?.. И не купит Оксанка корзиночку лимонного мыла, переложенного высушенными листьями настоящего лимона… «Самый простой способ компенсировать все свое паскудство» — так однажды оценила Оксана его щедрые подарки Маргоше. Наверное, да. А чем еще порадовать ее? Сейчас ей вообще ничего не надо, ничто не радует. Пусть хоть так…