нам, приведённых здесь восточных пересказов; она имеет с ними, конечно, много сходства как с одними из посредствующих ступеней между самыми древними и более новыми редакциями рассказа; но ещё гораздо более сходства будет она, без сомнения, иметь с теми восточными редакциями (если только они будут открыты), которые непосредственно предшествовали нашей былине.

В заключение мы можем ещё указать здесь, как далеко распространился в незапамятные ещё времена азиатской древности рассказ о человеке, отправлявшемся отыскивать драгоценности в неземные страны.

Этот самый рассказ мы встречаем в очень первоначальном виде, во-первых, у даяков — диких обитателей острова Борнео. Здесь известна следующая легенда. "Давно-давно, в те времена, когда люди ничего другого ещё не ели, кроме грибов, росших на гнилых деревьях, и не было ещё никаких хлебных растений для того, чтобы питать и укреплять сердце человеческое, партия даяков и с ними один человек по имени Си-Юра пустились в море: они плыли несколько времени, пока приехали к одному месту, где услыхали рёв далёкого водоворота и, к своему удивлению, увидали перед собою толстое плодовое дерево, корнями стоявшее в небе и оттуда висевшее вниз так, что ветви касались воды. По просьбе товарищей Си-Юра полез в ветви, чтоб набрать плодов, бывших тут в изобилии; очутившись там, он почувствовал желание подняться выше по стволу и посмотреть, как это дерево растёт в таком странном положении. Он так и сделал и поднялся так высоко, что его товарищи в лодке потеряли его из виду и, подождавши ещё немного, уехали с грузом плодов. Си-Юра увидел сверху, что они уезжают, и ему ничего другого не оставалось, как лезть ещё выше в надежде добраться до какого-нибудь места. Он и полез, и скоро очутился между корней дерева: тут он увидал новую страну, а именно страну Плеяд (волшебных дев, перенесённых на небо в виде звёзд). Там он встретился с существом в образе человека, по имени Си-Кира; этот повёл его к себе в дом и стал угощать варёным рисом. Си-Кира научил его, как растить и употреблять в пищу рис, как ходить за лесом, рубить его и употреблять на топливо, как узнавать будущее по полёту птиц, как праздновать жатву; а потом спустил его на длинной верёвке на землю, около отцовского дома". Читатель легко заметит, что единственное существенное, впрочем не очень важное, изменение состоит здесь в том, что герой не спустился вниз, а поднялся вверх, все остальное вполне соответствует подробностям других известных нам азиатских пересказов. Водный элемент на первом плане; герой отделяется от толпы товарищей, и они, как наша Садкова дружина, уезжают на своей лодке; он же попадает в неведомую страну волшебных дев (наши дочери Морского царя, волшебные девы "Дзанглуна" и Сомадевы); ему встречается человек, который подаёт ему полезные советы (Никола Можайский русской былины, кормчий "Дзанглуна", брахман легенды о Самгхе-Ракшите), и наконец, он возвращается домой с богатыми новыми приобретениями. Заметим, что в даякской легенде уцелело космическое, световое значение дев неведомой страны: в нашей былине одна из них названа Чернавой, в Магабгарате это дева, чёрными нитками "ткущая ночь", в "Дзанглуне" это девы с волшебным камнем, светящим в темноте (как мы увидим ниже), в легенде с острова Борнео все девы, встречаемые героем, суть "девы-звезды", живущие в небе.

Этот же рассказ мы встречаем, во-вторых, и в Америке, которая, как нынче вообще признано, в доисторические времена приняла цивилизацию, мифологию и обряды из Азии. У племени чиневаев (краснокожих) есть легенда о маленьком мальчике, нисколько не росшем, но обладавшем страшною силой. Он совершил разные богатырские подвиги и однажды бросился в озеро, воскликнув: "Эй, ты, краснопёрая! Проглоти меня!" Тотчас поднялась великанская рыба и проглотила его. Видя сестру свою, стоявшую на берегу, в отчаянии он закричал ей, и она бросила в воду старый мокасин (обувь), привязав его на длинной верёвке к дереву. Мальчик научил рыбу проглотить мокасин и потом за верёвку притянул себя с нею к берегу. Сестра взрезала рыбу, услыхала братнин голос и высвободила его из рыбьей утробы, а он научил её, как разрезать и высушить рыбу, так как она может надолго послужить им в пищу. В этом рассказе многое уже изменилось и утратилось под влиянием времени и далёкой местности, но главные, коренные первоначальные черты остались в целости. Герой легенды опускается в глубину водную, и его схватывает великанское существо (здесь — рыба, в азиатских рассказах — царь Змеев, в нашей былине — царь Морской); на сушу герой возвращается с богатою добычею (тело рыбы, полезное для пищи, — по чиневайской легенде; вседарующий камень Чинтамани — по "Дзанглуну"; невеста — по Сомадеве); после совершения подвига герой снова соединяется с женщиной, остававшейся на суше и ожидавшей его с нетерпением. В заключение обратим внимание на то, что американская легенда, где играет важную роль проглатывающая рыба, указывает на связь и сходство рассматриваемых здесь азиатских легенд с библейской историей Ионы, спущенного товарищами с корабля в море и проглоченного рыбой.

Мы рассмотрели из числа песен о Садке третью, во-первых, как самую существенную, и притом такую, которая, по всей вероятности, составляла первоначально у разных народов со времён глубокой древности отдельное, самостоятельное целое, а вместе такую, где пункты сравнения с восточными прообразами многочисленнее, ближе и очевиднее, так как мы имеем тут для сравнения множество разнообразных восточных оригиналов разных времён и народов. Теперь обратимся к двум другим.

Содержание первой из них следующее. Жил в Новгороде Садко, не было у него никакого имущества, были у него одни гусли, и с ними ходил он по всем пирам. Вдруг перестали его звать на пиры: соскучился Садко, пошёл на Ильмень-озеро и начал там играть на гусельках своих — вода вдруг всколебалась. Три раза, один за другим, это с ним случалось; на третий день, когда вода всколебалась, вышел оттуда сам царь Морской и говорит ему: "Ай, Садко; чем мне тебя пожаловать за твою утеху, игру нежную? Али золотой казной? Не то вот что: ступай в Новгород, побейся с купцами о великий заклад, поставь свою буйную голову, а с них выряжай лавки товара красного. Спорь, что в Ильмень-озере есть рыба золоты перья. Как ударишь о велик заклад, приезжай ловить в Ильмень-озеро; я дам тебе три рыбины золоты перья, тогда ты, Садко, счастлив будешь". (По другому пересказу, не царь Морской из воды вышел, а "приходил из Ильмень-озера удалой добрый