Он промолчал. Спорить уже не имело смысла. Его собеседниквоспринял молчание как знак согласия. И уже более примирительным тоном сказал:

— Ваше увольнение уже подготовлено. Сегодня президент егоподпишет.

Единственное, что вас может спасти, — это благоразумие. Иполное молчание.

Никаких интервью, никаких журналистов. Вы меня поняли?Только в этом случае мы можем гарантировать вам, что прокуратура не станеткопать слишком глубоко.

— Но вы же знаете…

— Ничего не нужно говорить, — прервал его молодой человек, —я звоню по городскому телефону. Министр уже ждет вашего рапорта. Не обязательнок нему ходить. Можете отправить рапорт с фельдъегерем.

— Понимаю, — горько сказал генерал, — вы меня предаете.

— До свидания. Жаль, Александр Никитич, что вы так ничего ине поняли.

— Молодой человек положил трубку. Хозяин кабинета вздохнул,схватился за сердце. Сегодня утром оно болело особенно сильно. Он наклонился,чтобы достать лекарство из ящика стола, и вдруг, застонав сильнее, откинулся наспинку кресла, сбивая левой рукой сразу несколько телефонов.

Когда в комнату вошла секретарь, она застала его в такомположении. Она хорошо знала, что нужно делать в таких случаях. Когда черезминуту в кабинет вошел другой генерал, первый заместитель министра все ещесидел в своем кресле, запрокинув голову. Чужой генерал подошел к телефонам,аккуратно положил все трубки на место и затем, подняв трубку аппаратаправительственной связи, набрал номер.

— Он умер, — сказал другой генерал, — у него инфаркт. — Надругом конце помолчали. Потом наконец сказали:

— Это лучшее, что он мог сделать. Мы ждем вас, генерал, вназначенное время.

— Обязательно, — сказал генерал, положив трубку. На другомконце молодой человек также опустил трубку и поднял другую, напрямуюсоединяющую его с непосредственным начальником.

— Он умер, — доложил молодой человек.

— Сам? — не поверил патрон.

— У него было больное сердце, — объяснил молодой человек. Онхотел еще что-то сказать, но шеф не дал ему времени.

— Выясните, как попали в газеты эти материалы. Каким образомони оказались сразу в нескольких газетах. Я считал, что у нашего премьера нестоль сильные позиции в прессе. Очевидно, мы ошибались.

— Он тут ни при чем, — возразил его молодой заместитель, —мы уже проводим частично и свою проверку.

— И есть результаты?

— Ему помогли. Очень сильно помогли. Кто-то сумел узнать онашей статье и заменить ее на новую. А заодно дать сообщение в другие газеты.

— И вы не знаете до сих пор, кто это сделал?

— По нашим сведениям, заинтересованность в решении этоговопроса проявила мэрия города.

— Я так и думал. Премьеру одному никогда бы не справиться сэтой ситуацией. Ему нужен был именно такой союзник. Значит, на будущее мыдолжны продумать ситуацию, при которой прежде всего нужно думать о союзнике. Досвидания. — Он положил трубку, так и не выслушав своего заместителя.

Практически одновременно с этим разговором состоялся идругой телефонный звонок. Солидный премьер буквально метнулся к телефону, чтобыподнять трубку. Это был президент, изредка выходивший на работу и звонивший втакие дни премьеру.

— Вы читали сегодняшние газеты? — спросил президент.

— Да, — осторожно сказал премьер. Он никогда не могпредвидеть реакцию президента.

— Они прямо пишут, — задыхаясь, сказал глава государства, —что эта провокация была направлена против вас лично. — Премьер по-прежнемумолчал, президент мог сказать далее все, что угодно. Он мог пожалеть ипохвалить за выдержку, мог разозлиться и обругать за излишнее нагнетаниестрастей вокруг персоны самого премьера. Но он сделал паузу и добавил:

— Они считают, что во всем этом был замешан глава моейадминистрации. А вы как думаете? — Премьер понял, что это очередная проверка.Теперь все зависело от того, что именно он скажет.

— Я привык не обращать внимания на подобные публикации, —сказал он, — они только мешают работе.

Президент тяжело задышал. Очевидно, ему понравился ответпремьера.

— Это правильно, — сказал он, — но совсем не обращатьвнимания тоже нельзя.

Мы все живые люди. Может, мне стоит подумать об обмене.Вернуть его к вам в аппарат, а одного из ваших первых замов ко мне. Как высчитаете?

— Ему будет трудно работать в аппарате вторым или третьимлицом, — осторожно заметил премьер.

— Да, — сказал президент, — я тоже так считаю. Спасибо. Досвидания. — Премьер положил трубку и долго размышлял, что именно ему хотелсказать президент и как он отреагирует на эту статью.

Почти в это время полковник Барков вышел из здания. Он был вплохом настроении. Мягко подъехала его машина. Он сел и коротко приказалводителю:

— Домой. — Водитель кивнул головой, выворачивая руль. Всюдорогу Барков молчал. Когда они подъехали к подъезду дома, Барков хотел сказатьводителю, когда приехать завтра, но передумал. Кивком головы попрощавшись сводителем, он вошел в подъезд. И сразу прозвучали три выстрела.

Заключение Они стояли на мосту и смотрели вниз. ВесенняяМосква-река была в этом году особенно красивой и шумной. Слева была гостиница«Украина», а справа «Белый дом». Горохов задумчиво смотрел вниз.

— Здесь обычно не стоят, — сказал Бурлаков, — зачем вы сюдапришли?

Вместо ответа Горохов достал конверт и показал егополковнику ФСБ.

— Я писал его на случай своей смерти, — признался он.

— Вы и нам не доверяли, — нахмурился Бурлаков.

— Нет, не доверял, — честно признался Горохов, — после всехэтих событий я больше никому не верю.

— Все закончилось хорошо, — напомнил Бурлаков, — в конечномсчете мы победили. Правительство осталось на своем месте, а все временщикислетели со своих постов. По-моему, все нормально. Идемте к машине, на нассмотрят.

Горохов по-прежнему задумчиво смотрел вниз.

— А я даже ничего не знал. Получается, что офицеры группыЗвягинцева заплатили своими жизнями, чтобы одна группа пауков съела в банкедругую группу.

Как это противно.

— Такова жизнь, — пожал плечами Бурлаков, — это диалектика.Всегда кто-то оказывается съеденным. Раз есть хищники, должны быть и жертвы.

— Закон джунглей, — усмехнулся Горохов, — выживаетсильнейший.