– Алексей, что у тебя? – Пузен отлично всё понял, но и ему трудно объяснять бойцам, почему мы сидим на месте. Понимал он, что и наобум нас посылать бесполезно, только бензин и моторесурс прокатаем. Но и потери нести ему больше не хотелось.

– Будем считать, что готовы, – обрадовал я его, хотя от пары дней я не отказался бы, но, увы, обстановка складывается если не катастрофическая, то от неё недалеко ушла. – Завтра начинаем патрулировать. И самое главное: в сторону сопредельной стороны стрелять можно?

– Не понял тебя.

– Подавлять огневые точки на польской территории можно? – без экивоков спросил я у военкома.

– Естественно, – недоумённо на столь глупый вопрос ответил Пузен.

– Вот и хорошо…

Патруль состоял из двух мотоциклов, броневика и бронетранспортёра с мотострелками. А совокупность огневых средств позволяла ввязаться в бой с пехотной ротой и выйти из него победителем. Единственная сложность была в том, что рации были только у меня и у Петра. Поэтому мы через день менялись. Не самый хороший вариант, но зато управление подразделением не терялось. За полторы недели взвод освоился, и все знали местность на «хорошо». И это принесло результат.

– Тащ командир, РДО от «Второго», – раздался в наушниках голос радиста, прервав очередное монотонное патрулирование.

– Понял, давай расшифровывай быстрее, – ответил я. Пётр, а именно он и был «Второй», не стал бы просто так выходить в эфир в неурочное время.

– Готово, тащ командир.

– Читай.

– «Седьмой»… – Позывной у меня остался старый, с КВЖД ещё, счастливый. – Два нуля, 15–19, – просипело в наушниках.

В переводе это означало нападение банды, численностью от десяти до двадцати. А цифры указывают квадрат, где это произошло.

– Зашифруй и отправь: «„Второй”, вас понял, выдвигайтесь в 15–19». Самойлова и Петрова ко мне.

Радист тотчас защёлкал тумблерами и начал бубнить в эфир позывные, а я открыл сумку, доставая «двухвёрстку». Согласно ей путей ухода за кордон у бандитов не так и много, обязательно будут прорываться туда вот этой тропой. Очень удобно, пехота их не догонит, кавалерии у нас здесь нет, а броневики по таким ухабам и колдобинам рискуют либо засесть, либо «оставить» подвеску на какой-нибудь яме. Пограничники тоже не смогут помешать: пока мангруппа доскачет, всё уже закончится. Наряд числом два человека… не смешно. Стопчут. А вот мы сможем попытаться прищемить хвост этой сволочи. Петра учли, а нас в расчёт не взяли, а зря, нам делегат связи не требуется.

– Товарищ командир, по вашему приказанию прибыли.

– Смотрите, деревеньку они пожгли и, скорее всего, сейчас уносят ноги, – карандашом я указал на карте их примерный маршрут бегства. – Оставаться им не резон, иначе загонят, как волков.

– Здесь пойдут, – указал Самойлов на овраг.

– Думаешь? – скептически посмотрел на разведчика командир мотострелков.

– Уверен. Смотри, секрет около него не посадишь. С той стороны видно, и в случае чего положат его тут же. Вот тут у ляхов наверняка наблюдатель, – ткнул в деревушку. Местных там давно уже не было, а проживало три семьи осадников. Это Пузен просветил, предупредив, что эти «мирные» жители запросто обстрелять могут. – Тут и остатки колокольни, и вид открывается отличный. Здесь наверняка пулемёт поставили.

– Да, похоже, лучше места и не найдёшь, – кивнул Петров.

– Точно, нам тут вообще сказка, – согласился я с выводами подчинённых. – Василь, ты становишься здесь, тебе, Сергей, вот тут местечко как раз будет. А я подальше стану, где вид лучше. Отсюда пушкой я их везде достану. Как говорится, мат в два хода. И главное, нужны пленные, а потому всех, смотрите, не перестреляйте. Сигнал к атаке – красная ракета.

Дальше все прошло как по нотам.

– «Третий», я «Седьмой», к вам гости.

В бинокль было отлично видно, как четырнадцать всадников спокойно направились из леса к оврагу.

– Приготовиться.

Не подозревая о засаде, бандиты, весело жестикулируя, постепенно скрылись с глаз. Вспомнив о «засадном полке», я нашёл колокольню. Оттуда мигнул «зайчик». Ну, как и предполагал, посадили туда ляхи соглядатая.

– Гады, торчат и не особо скрываются, – пробурчал я себе под нос.

Однако вы, Панове, наглецы: кроме привычного наряда пограничников к рогатке, перекрывающей тропу, подъехало два десятка улан.

– Да нет, быть этого не может, – произнёс я вслух, неверяще смотря, как её в темпе убрали и всадники поехали дальше.

Словно так и должно быть, поляки спокойно пересекли ручей, являющийся границей, и, уже смеясь, по-рысили навстречу бандитам.

– Твою мать! Радист, передавай открытым текстом: «Я „Седьмой”. Регулярные польские солдаты в количестве двадцати человек пересекли границу и направились вглубь территории СССР. Я открываю огонь по нарушителям границы. Как поняли? Приём».

– «Второй» на связи, – раздался в наушниках голос радиста. – «Седьмой», я «Второй», вас понял, отправил связного. Приём, – севшим от волнения голосом закончил Фильков.

– «Третий», я «Седьмой», на тебе бандиты. Поляками займусь сам.

Только рано я списывал из расклада наших пограничников. Внезапно раздались выстрелы, и двое улан полетели на землю.

– Мать… – прошипел я, ударившись о выступ люка. Рука рванулась вверх, и спустя секунду в небе, шипя и плюясь искрами, загорелась ракета. Переключившись на внутреннюю связь, я обратился к Уварову: – Роман, давай вон на ту горочку вставай, понял?

– Ага, понял, командир.

И двигатель взревел.

Попавшие под обстрел поляки не растерялись, а мигом установив, что им противостоит обычный наряд, начали спешиваться и сразу открыли огонь по пограничникам. С колокольни застрочил «максим», давая возможность уланам подползти поближе и закидать упрямцев гранатами. Всё так и случилось бы, хотя парни в зелёных фуражках и отстреливались, правда, пока попасть по врагу им не удавалось, но тут появился засадной полк. Подозреваю, жолнежи здорово удивились, когда на них вылезла броня. Бронетранспортёр Петрова, выскочив на полном газу, перекрыл выход из оврага, и мотострелки, спешившись, начали забрасывать бандитов гранатами. Поднявшиеся облачка разрывов дали понять, что судьба бандитов решена. Мотоциклисты Самойлова, отчаянно газуя и крутясь, перекрыли вход, азартно паля во что-то видимое только им. Мой броневик, не обращая внимания на рытвины, лихо въехал на горку. Вид с неё открывался изумительный, поляки были перед нами как на ладони.

– Наводчик, ориентир – большой камень, ближе двадцать. Три снаряда, огонь!

Пушка трижды плюнула, и четвёрке поляков, азартно палящих в погранцов, стало не до своей забавы. Один, припорошенный поднятой взрывами землёй, лежал, не шевелясь, а трое катались по земле, наверняка зовя на помощь и деморализуя остальных своими воплями. Расчёт «максима», поняв, что правила игры резко поменялись, перенёс огонь на меня, стараясь зацепить расчёт пушки.