— Давай купим мороженое, Эйприл. Тебе — ванильное.

Собака опустила голову и поспешила за хозяйкой, с несчастным видом выбегая под дождь. И там, под дождем, Элли застыла как вкопанная. Тампоны на дне сумки. Они все еще там, хотя давно должны были переместиться в ванную.

Страх окатил ее холодной волной, заставив ощутить тошноту. Боже, сколько она уже здесь? Она принялась считать, думая о том дне, когда смотрела на календарь, приехав в гостевой домик. Пять недель, почти два месяца. Но как это возможно?

Эйприл звонко гавкнула, и до Элли дошло, что она стоит под дождем как ненормальная.

— Пошли, детка.

Они добежали до кафе и стали под козырьком, отряхиваясь.

Когда они с Блю впервые занимались любовью? Может, немного больше чем месяц назад. Или меньше? Нет! Она потрясла головой. Они пользовались презервативами каждый раз. Ну, кроме одного. Это ее успокоило. Часто во время путешествий она пропускала один цикл. Она как-то решила, что это напоминание ее тела, что пора устраиваться и перестать колесить по всей стране. Не о чем беспокоиться. Она сделала заказ и села за столик, продолжая беспокоиться. Но в конце концов решила, что делать. В десяти минутах езды отсюда есть один крошечный городишко. Она поедет туда, зайдет в какуюнибудь аптеку и купит тест на беременность. Ни в коем случае нельзя делать это в Пайн-Бенде, не то к вечеру все начнут судачить об этом. Невыносимая мысль!

"Все это чепуха, — сказала она себе. — Никто не беременеет случайно, если предохраняется, уж во всяком случае, в наше время". Она никогда не боялась. И сейчас все будет в порядке.

Но по дороге туда и обратно она припоминала разные мелочи, которые ее пугали. Как крепко она спит. И все время хочется вздремнуть. Ее чудовищный, неуемный аппетит.

А больше всего она думала о том, как ей легко сейчас расплакаться. Она никогда не была плаксивой. Даже на похоронах дедушки, понимая, что ей до безумия будет его не хватать, почти не плакала. А последние две недели шмыгала носом по любому поводу. "Это ничего не значит", — говорила она себе. Ее поглотила эмоциональная, страстная история женщины, которая любила, а потом потеряла все. Она слушала рассказы о парнях, погибших во Вьетнаме, и встречалась с теми, кто остался и даже после стольких лет не преодолел скорбного чувства потери. Она почти влюблена в мужчину, которого жизнь подвергла таким лишениям, что даже лучший друг называет его Иовом.

"Почти влюблена?" — раздался в ее душе тонкий ехидный голосок. Она сузила глаза и решила не обращать на него внимания. У нее есть масса причин быть сверхэмоциональной и плаксивой. Но когда она вернулась в домик, руки у нее дрожали. Элли намеренно оставила бумажный пакетик на стойке и пошла за чистой, аккуратно сложенной одеждой. Тест продолжал привлекать все ее внимание. Она не могла больше ждать, поэтому отнесла его в ванную и ходила вокруг, пока не появился ответ. Да или нет? Эго не заняло много времени. Она долго-долго смотрела на положительный знак, не в силах каклибо отреагировать. Потом, не понимая, что делает, пошла в комнату и позвонила бабушке.

На линии потрескивало из-за грозы, и Элли, вслушиваясь в гудки, гадала, какая погода сейчас на их ферме. Раздалось четыре гудка, и Элли собиралась уже положить трубку, как Джеральдина ответила.

— Алло? — нетерпеливо, задыхаясь проговорила она.

— Это я, бабушка. Заставила тебя бежать?

— Элли! Я просто была в ванной. — Она тихо рассмеялась. — Я весь день о тебе думала. Как ты, детка?

Элли закрыла глаза от облегчения и уперлась лбом в стенку.

— Ой, какой же был тяжелый день! Я совсем разбита…

— Что-то не нравится мне твой голос. Ты хорошо кушаешь?

— Хорошо, — ответила она, выпрямляясь. — Слушай, я звоню, чтобы сказать, что почти закончила здесь все дела и буду дома завтра вечером. Может быть, поздно, так что не выключай свет.

— Завтра? — Голос бабушки зазвенел от радости. — А у вас нет грозы? Не знаю, сюит ли тебе ехать, если она будет сильной. В Картейдже был торнадо, и у нас весь день воет сирена штормового предупреждения.

— Хм! — Элли посмотрела в окно. — Дождь льет сильный, но больше я ничего не слышала. Буду следить за погодой и постараюсь приехать.

— Позвони мне и предупреди перед отъездом. Я тебе что-нибудь приготовлю и оставлю на плите. Ключ-то у тебя есть?

— Да. — Элли внезапно захотелось заплакать. — Мне надо так много рассказать тебе, бабушка…

— Буту ждать, солнышко. Мы с тобой вволю насплетничаемся.

— Не дождусь.

Приняв решение, Элли ощутила полное изнеможение. Она выключила звонок телефона, сняла грязную одежду, приняла душ и, едва вытеревшись, упала на кровать. Хотела включить вентилятор, чтобы охладить тело, в котором — мелькнула мысль — теперь находилось и другое тело. Как странно! Когда сон уже начал овладевать ею, а тело наконец расслабилось, ее пронзила еще одна догадка. Элли открыла глаза и перевернулась, волна адреналина заставила ее сердце заколотиться.

— Господи Боже мой, — прошептала она.

Натянула чистую одежду, порылась в вещах в поисках зонтика и выскочила из дома, решительно шагая и нагнув голову, преодолевая усиливающийся ветер и дождь. Сквозь деревья рассмотрела оцинкованную крышу домика. Она никогда не пыталась дойти туда, но должна же быть какая-то тропинка. Гвен ведь как-то добирается до реки.

Элли добралась до того места, где они встретились, потом направилась по берегу реки до тропинки, огибавшей могучий дуб, густо поросший мхом. Она нырнула под него, промокнув еще больше, и поспешила дальше. Перед ней открылся маленький садик, засаженный кабачками, кукурузой и бобами. Элли оказалась на заднем дворе. Она остановилась на минуту и прижала ладони к груди, где от предчувствий ныло сердце. Задняя дверь была распахнута, и Элли позвала:

— Миссис Лейсер! — Осмотрела садик, снова прокричала: — Гвен! Это Элли Коннор.

Женщина подошла к двери с посудным полотенцем в руках. Некоторое время она просто стояла с ничего не выражающим лицом, сложив руки под полотенцем. Потом, казалось, приняла какое-то решение.

— Входи, Элли. Я тебя ждала.

Ожидая приезда Элли, Блю готовил еду и все время ощущал какие-то беспокойство, нервозность — состояние, которое связывал с грозой. Передавали штормовые предупреждения, и хотя Пайн-Бенду вроде бы не грозил торнадо, Блю тревожился, что пойдет град и натворит бед в оранжереях. Он выстроил их из особо прочного стекла, потому что здесь иногда бывает крупный град.

Позволив себе добрый глоток виски, он включил маленький телевизор на кухне, чтобы следить за погодой. Бурбон ослабил напряженность, и он поставил жариться куски курицы, потом порезал помидоры, красный лук и огурцы и заправил их соусом с большим количеством трав, готовить который его научила Лэни. Блю приготовил кувшин чая со льдом, потом позвонил в гостевой домик.