Флавия судорожно втягивает воздух и начинает сдавленно кашлять. Лукасинью крепче прижимает ее к себе. В глазах мадриньи страх.

— Вагнер платит за…

— Я сделал КРЛ лучшее предложение, — говорит Лукас. — Это разумная мера предосторожности. Кто не может дышать, тот не говорит.

— Да пошел ты, — отвечает Лукасинью.

— Ты был не в сети, так что наверняка не знаешь, что мы одержали славную победу. «Корта Элиу». Твоя семья. Мы заполучили новые территории для добычи гелия-3 в Море Змеи. Суд Клавия признал нашу заявку. Я обеспечил твое будущее, сын. Что ты на это скажешь?

— Поздравляю.

— Спасибо.

Мадринья Флавия теперь дышит ровно, однако все еще съеживается, словно боясь, что каждый вдох может оказаться последним.

— Ах, да. Чуть не забыл. Включи Цзиньцзи. Валяй. Почему бы и нет.

«Загрузка успешна, — сообщает Цзиньцзи. — Полный доступ к твоим счетам восстановлен».

— Хорошо снова обрести деньги, углерод и сеть, не так ли? — интересуется Лукас. — Токинью. — Стопка «бумаги» над плечом Лукаса вертится. Виртуальные заметки разлетаются во все стороны.

«Я получил контракт, — говорит Цзиньцзи. — Это счет на Четыре Базиса для Флавии Вила-Нова. Ты принимаешь?»

— Твоя мадринья приглядывала за тобой, — говорит Лукас. — Ради приличия теперь ты должен присматривать за ней.

«Ты принимаешь?» — торопит Цзиньцзи.

— Флавия, — говорит Лукасинью. — Это твой счет. Пай хочет, чтобы я его взял под свой контроль. Мне придется. — Потом он поворачивается к отцу. — Я принимаю. Это все равно твои деньги.

— Да. Но я ведь так и не купил тебе домашнего любимца, когда ты был мальчишкой, верно? — Лукас встает, стряхивает со штанин воображаемую пыль. Кивок, и охранники в костюмах направляются к двери. — Еще кое-что. Кое-что важное. Причина, по которой я пришел. Ты любишь вечеринки. Все любят вечеринки. У меня для тебя приглашение. День рождения твоей бабушки. Принеси пирог. У тебя хорошо получаются пироги. Мне наплевать, будешь ли ты его готовить в одежде или без, но свечей должно быть восемьдесят штук.

Йеманжа будит Адриану Корту музыкой: «Aguas de Marco», ее любимая. Версия Элис и Тома[35].

«Спасибо», — шепчет она фамильяру и лежит под легкой простыней, глядя в потолок, слушая музыку, гадая, почему именно эта мелодия звучит именно этим утром. Вспоминает. У нее день рождения. Сегодня ей исполняется восемьдесят лет.

Йеманжа выбрала наряды для дня рождения: для себя — тройной полумесяц, для Адрианы — костюм от Пьера Бальмена 1953 года, с воротником-бабочкой, длинными рукавами, узкой юбкой-карандашом и очень большим бантом на левом бедре. Перчатки. Сумка. Элегантно. Преувеличивает достоинства восьмидесятилетнего тела. Прежде чем одеться, Адриана двадцать минут плавает в бесконечном бассейне. Отдает дань ориша за окном с помощью джина и благовоний. Принимает лекарства и слегка давится, как и в другие дни. Съедает пять ломтиков манго, пока Йеманжа сообщает новости о семейном бизнесе. Тысяча забот собираются в стаю, но сегодня они не приземлятся. Сегодня ее день рождения.

Первой ее приветствует Элен ди Брага. Поцелуй, объятие. Затем Эйтур Перейра поздравляет с наступившим днем. В ее честь он надел сказочный мундир со шнуром, пуговицами и подплечниками, который выглядел бы нелепо, если бы Эйтур не носил его с таким достоинством. Объятие, поцелуй.

«Вы в порядке?» — спрашивают они.

«Я счастлива», — отвечает Адриана. Смерть грызет ее, каждый день она что-то теряет, и нет уверенности в том, что будет с ее наследством, но этим утром она проснулась, пылая от радости. Радости из-за малого: того, как особенным образом свет солнечной линии падает на лица ориша; того, как вода постепенно окутывала ее тело, когда она опускалась в бассейн; сладко-кислого, мускусного запаха манго, шуршания ткани ее праздничного наряда. Чудесные банальности. В этом маленьком мире еще остались новые ощущения, которые можно оценить по достоинству.

Вот прибежали внуки. Робсон хочет показать ей новый карточный фокус: «В челноке, анзинью». Луна приносит цветы, синий букет в тон платью. Адриана их принимает, хотя у нее по коже бегут мурашки от прикосновения к тому, что было живым, а теперь умерло. Она втягивает воздух носом — Луна хихикает: «Фиалки не пахнут, во».

Затем наступает черед око. В Боа-Виста осталась только одна. Аманда Сунь обнимает свекровь и целует в обе щеки.

Теперь мадриньи. Амалия, Ивети, Моника, Элис — бросает взгляд на Робсона, поправляет ему галстук, выравнивает воротник. Рафа, Лукас, Ариэль и Карлиньос уже давно переехали из Боа-Виста, но их мадриньи остались. Адриана бы ни за что их не выгнала: Корта держат слово. Да к тому же ей удобнее держать их в одном месте, под своим небом, а не позволить рассеяться по всему миру со своими слухами и секретами. Хватит и одной предательницы. Одна за другой мадриньи обнимают и целуют свою благодетельницу.

Последние в очереди — слуги. Процесс долгий, надо каждому пожать руку и выслушать добрые пожелания в этот благоприятный день, но Адриана Корта трудится усердно; кому слово, кому улыбку. Охранники занимают места позади нее у входа на станцию. Они создают баррикаду в темных костюмах между Адрианой, ее внуками, ее самыми старыми работниками, ее слугами. Все, от финансового директора до садовника, поменяли фамильярам оболочки на праздничные формы и цвета.

Наружная дверь станции с шипением открывается. Руки тянутся к ножам: Эйтур Перейра возражал против устройства вечеринки за пределами Боа-Виста, но Адриана настояла. «Корта Элиу» не станет прятаться в своей крепости. Руки охранников расслабляются. Это Лукасинью с маленькой картонной коробкой.

— С днем рождения, во. — В коробке — торт, купол в зеленой глазури, украшенный изысканным барочным кружевом. — Он называется «шведский торт принцесс». Я не знаю, что означает «шведский». — Объятия и поцелуй. Пирсинг Лукасинью вдавливается в кожу бабушки.

— В одежде или без? — спрашивает Адриана. — Очень надеюсь, что без. — Лукасинью краснеет. Это выглядит весьма очаровательно. — Ты нанес макияж?

— Да, во.

— Этот цвет подводки и впрямь подчеркивает золотой блеск твоих глаз. Может, стоит чуть сильнее выделить скулы. Пользуйся своими сильными сторонами. — Он милый мальчик.

Гости вечеринки поедут в двух вагонах. Сначала свита; Адриана, близкие и охранники будут во втором челноке. За три минуты путешествия Робсон показывает своей во новый карточный фокус, сочиняя историю о людях, которые эвакуируются из разгерметизировавшегося обиталища, — то есть о картах, которые ускользают из верхней части колоды, — и все успевают слегка испачкать пальцы в зеленом и клейком, попробовав торт Лукасинью.