Подумав, она припомнила второе словечко, сказанное Философом про то же самое:

– У них, вампиров-то, домкратия.

– Ё-о… – смутилась Тэйки, услышав незнакомое ругательство.

Катя уточнила:

– А у нас имеется тяжелое оружие, Елизавета, в том числе огнемет, правда хватит его в лучшем случае на полминуты непрерывного боя. И у нас есть боец, которого никакой домкрат… то есть шаман… не заморочит.

Княгиня задумалась.

– Шанс имеется. Только поторопитесь. Мы ждем ихнего штурма, блин, если не прямо сейчас, так через десять минут.

Хозяйка замка не просила помощи. Она не привыкла полагаться на кого-либо, кроме себя и своей команды. У людей есть дело. Желают рискнуть – так сами себе хозяева… Княгине даже в голову не пришло, что неплохо бы выставить на стены три лишних ствола.

– До свидания, Елизавета. Живи дольше сегодня.

– Живите и вы…

– Пойдем, Тэйки.

И Тэйки представила себе, как она сказала бы этой бабе-крепышу, здоровячке, мол, княгиня ты? Я бы тоже хотела стать княгиней. И та бы ответила: «Непростая это работенка». То есть не всякая сопля с такой работенкой справится, а сопля, передо мной вытянувшаяся во весь рост, подавно не справится. Тогда Тэйки встала бы руки в боки и пояснила, что некоторые могут сидение на очке тоже считать непростой работенкой, или, скажем, протирание штанов – так непросто до дыр дело довести… А потом княгиня ответила бы еще горше и приветливее. И кончилось бы хорошей дракой. Померились бы силой, выяснили бы, кто тут кому в княгини годится. Или нет… нет… Княгиня – другой человек. Она не станет драться с бойцом из чужой команды, ведь ей нужно оставаться целой и невредимой для защиты замка, для защиты малышни. Она просто откажет. Тут ее хоть сто раз трусихой назови, а все равно не отступится от своего. Но какой же тогда дурой будет выглядеть сама Тэйки? Редкой дурой. Можно сказать, уникальной дурехой. Мысль о драке несколько потускнела. Год назад у Тэйки и сомнения не возникло бы, а сейчас… сейчас что-то меняется. Она подошла к Елизавете вплотную и сказала неожиданно для самой себя:

– Тяжко тебе приходится, сестра?

Княгиня опустила веки, лишь этим показав: да, бывает очень худо. Тэйки сжала ей локоть, отпустила и пошла к «Бобру». Все. Сделать ничего нельзя. Каждому свой груз.

Катя уже залезала в тягач, как вдруг над замком полыхнул вой сирены.

– Началось, мля, – мрачно произнесла княгиня.

Тогда Тэйки схватила Катю за полу куртки и крикнула:

– Мадам, не надо бы нам уходить… Свои же, люди!

Та села на броню и затравленно огляделась. Не успели. Или есть еще шанс?

– Немо, мы можем пройти через их заслоны? Ты должен знать, Немо!

И он ответил, нимало не сомневаясь:

– Можем, Катя. Это совсем просто. Потом будет сложнее.

А Тэйки упрямо говорила:

– Разворачивай, Катя, разворачивай, разворачивай!

Она колебалась. Кому они сейчас больше нужны? Да, к замку подступает враг, но как знать, не убивает ли генерала и мастера проклятая Прялка прямо сейчас? Как поступить? Что сделать?

Катя закрыла лицо руками. Секунды уплывали. Елизаветина команда всходила на стены, клацая затворами и подгоняя снаряжение, а она все никак не могла решить: уехать или остаться?

– Мадам! Даня бы помог ребятам. Верно!

Катя представила себе генерала, его лицо, его губы, его голос, знакомый до мельчайшей интонации. Он сказал бы: «Есть работа…»

– Эй! – крикнула Катя княгине, уже стоявшей на стене. – Отворяй ворота!

– Спасибо! – откликнулась та.

Воротина медленно поползла в сторону, открывая проезд во двор замка.

– Ты молодец, Катька, – завопила Тэйки, – какая же ты у нас молодец!

«Бобер» медленно вкатился внутрь. Кате захотелось сказать что-нибудь важное, соответственно моменту, но в голове образовалась совершенная пустота.

– Выходим! – просто скомандовала она.

…Тэйки не любила работать со стрелковым оружием. Умела, лучше многих умела, но ей претил бой, когда нельзя увидеть врага вблизи, понять, кого ты убиваешь и что будет, если не сумеешь убить. Ей нравился ближний бой, скорый, отчаянный, беспощадный.

А со стены она едва различала неприятеля. «Гронинген» в ее руках трижды издавал грозный рык, но Тэйки уверена была лишь в одном попадании. Упыри предпочитали без лишней надобности не показываться на открытом пространстве. Копили силы. Вернее, собрание шаманов решило копить силы, а безмозглая масса просто повиновалась их воле.

Первая атака была разведывательной, ненастоящей. Несколько вампирских семей метнулись к стенам крепости, потеряли трех или четырех своих и быстро отступили. Чем они собирались драться? Дубинами? Булыжниками? В лучшем случае камнями, пущенными из пращей… Шаманы наблюдали издалека: сколько человек обороняет замок, не дадут ли защитники слабинку в самом начале?

Не дали.

Значит, все как всегда…

Тэйки выцеливала юрких вражеских бойцов, прятавшихся в кустарнике, за полуразрушенными стенами, по ямам. Маленькие, – взрослому двенадцатилетнему мужику по грудь – они передвигались то на двух конечностях, то на четырех, но всегда очень быстро.

Однажды Гвоздь показал ей старинную картинку из журнала. «Вот как они представляли себе упыря пятьдесят лет назад», – прокомментировал он. Сексапильный парень в черной кожаной куртке, с улыбочкой такой, какая бывает у полных бакланов, глаза наркошинские… А так – человек человеком. На пару с Гвоздем они ржали минут пять, то и дело тыкая пальцами в картинку. Вроде бы уже остановившись, они принимались хохотать снова и снова. Видели бы ребята настоящих упырей! Во-первых, упырь скорее руку тебе откусит, чем ты на него штаны натянешь или ту же куртку. Ну не носят они одежды, голенькими ходят, что тут поделаешь! Во-вторых, хари у них совершенно такие, как если бы на пеньке, корой покрытом, ножиком вырезать рожицу… В-третьих, все тело – в фиолетовых пятнах, особенно ребятки наливаются фиолетом под холода; а что не фиолетовое, то беловато-зеленое, в редкой белесой щетинке. Живут, мерзавцы долго… те, кто зимой не сдохнет, – очень долго живут. Она поймала в прицел неосторожного пращника, высунувшегося из-за мусорного бака.

Даг!

Лежит. И зиму точно не переживет.

Вдруг со стороны ворот ломанула целая толпа, не меньше пары сотен. Пулемет, дробовик и винтарь Философа сначала дружно залопотали, встречая гостей, а потом разом захлебнулись. Тэйки с тревогой взглянула на стену. Княгиня, ее муж и Гром стояли на своих местах, но почему-то не стреляли. Да какая там заморочка внизу-то?

Оба-на!

На замок шли… люди. Не столь уж много, с полсотни. Сзади их подгоняли дубинами и заостренными кольями вампиры. Люди, обескровленные, отравленные ядом-парализатором, проникающим в тело после укуса, едва двигались.