Федерико да Монтефельтро мог не быть столь изобретательно жестоким, но его поведение весьма типично для кондотьеров XV в., скрывавших свою весьма неприглядную натуру под благопристойным публичным имиджем. Незаконнорожденный второй сын герцога прокладывал себе путь к власти железной рукой. Когда в 1444 г. разъяренная толпа убила его старшего сводного брата Оддантонио, 22-летний Федерико сразу же стал графом. Конечно, он утверждал, что не имел никакого отношения к происшедшему. Но нельзя отрицать и того, что он с группой солдат поджидал за стенами города и в нужный момент мгновенно оказался на месте – не успело еще остыть кресло Оддантонио. Кровавые следы Федерико чувствуются во всем, но, судя по всему, чувство вины его не терзало.

Братоубийством Федерико не ограничился. Он был одним из самых жестоких и коварных людей своего времени. Обаятельный книголюб жил и дышал предательством. Он не колеблясь шел на слежку, отравление и убийство. Самым драматичным примером его аморальности может служить предательство одного из ближайших своих друзей и союзников. Несмотря на тесные связи с Козимо де Медичи, в 1478 г. Федерико вступил в заговор с папой Сикстом IV с тем, чтобы натравить семейство Пацци на Медичи. Заговорщики собирались убить внука Козимо Лоренцо, а затем установить контроль над Флоренцией. Связавшись с помощью тайного и лишь недавно расшифрованного кода со своими шпионами и головорезами по всей Италии, Федерико привел к городу около 600 хорошо вооруженных солдат и был готов идти на приступ, как только Медичи потерпят окончательное поражение.50 Лоренцо де Медичи чудом удалось спасти свою жизнь. Но когда предательство Федерико и его участие в заговоре выяснилось, он не снизошел до объяснений. Как истинный кондотьер он считал, что не может позволить себе иметь друзей. Он зарабатывал себе на жизнь мечом, но не собирался от него погибать – и не особо переживал из-за гибели других людей. Именно эти качества он и хотел скрыть портретом Берругете.

Злые: наемники на грани безумия

Если сэр Джон Хоквуд и Федерико да Монтефельтро были плохими, то Сиджисмондо Пандольфо Малатеста был воплощением всего кошмарного, что было в наемниках эпохи Ренессанса. Он вышел за рамки допустимого дальше, чем кто бы то ни было, и сумел сделать это, искусно используя шаткий баланс силы в ренессансной Италии и собственную уникальную психологию.

Изменившийся в XV в. характер войны породил поколение необычайно упорных и опасных кондотьеров. Располагая большими, прекрасно подготовленными и хорошо вооруженными армиями, они стали не просто бесценным военным орудием, но еще и чрезвычайно важными игроками на политической сцене. Те же самые факторы способствовали проявлению в кондотьерах самых худших их качеств. Получив титулы и земли, они стали желать чего-то большего и устремились к новым вершинам. Чем больше был приз, тем более жестокими и безжалостными они становились. В лучшем случае они были высокооплачиваемыми бандитами, не чурающимися грабежей, обманов и вымогательства. В худшем – становились жестокими тиранами, для которых заговоры, отравления и убийства были нормой жизни.

Однако даже кондотьеры знали, когда следует остановиться. По крайней мере, многие из них. Федерико да Монтефельтро и ему подобные могли быть непримиримыми и жестокими, но в первую очередь они всегда оставались деловыми людьми. Они прекрасно понимали, что чрезмерно кровавая бойня вредна для бизнеса. И хотя они использовали фракционную политическую борьбу в своих интересах, но всегда заходили ровно настолько, насколько было приемлемо для других игроков. Другими словами, у наемнического Джаггернаута имелись тормоза.

Даже самые закоренелые в жестокости кондотьеры понимали, что невозможно жить и процветать, когда все вокруг считают тебя убийцей-психопатом. Поэтому они стремились окружить себя аурой древней доблести, христианской добродетели и культурной утонченности. А поскольку города понимали, что им нужно научиться сотрудничать с этими самыми опасными в мире людьми, то периодически восхваляли их как героев. Практическая политика!

И все было нормально, пока кондотьеры соглашались уважать баланс политических сил и прислушиваться к голосу здравого смысла. Разумные ограничения и знакомые формы меценатства делали их вполне достойными политическими фигурами, сохраняющими здравый рассудок. Сиджисмондо Пандольфо Малатеста был другим. Он сам себе был закон и порядок.

Война была у него в крови – он родился в семье кондотьера. История семейства Малатеста началась примерно в VIII в., но заметного положения добилась лишь в 1239 г., когда пра-прадед Сиджисмондо, Малатеста да Верруккьо, стал подестой Римини. С этого времени состояние семьи целиком и полностью зависело от блестящих наемнических способностей ее членов.51 Война стала семейной профессией. Все мужчины были смелыми, умными и честолюбивыми. У них были планы расширения своих территорий, и к моменту рождения Сиджисмондо (1417) они сумели принять под свою руку Римини, Пезаро, Фано, Чезену, Фоссомброне и Червию.

Хотя Малатеста обладали недюжинным военным талантом, насилие и жестокость, характерные для кондотьеров эпохи Ренессанса, проявились в них, как ни в ком другом. Мы уже говорили о том, как в 1285 г. Джованни Малатеста убил свою жену и брата, за что Данте поместил его в свой «Ад». Но было бы неправильным считать, что это нечто из ряда вон выходящее. Жизнь в семействе Малатеста напоминала нечто среднее между мыльной оперой и «Резней бензопилой в Техасе». Малатеста II Малатеста (1299–1364) вошел в историю под прозвищем «Гвастафамилья» («разрушитель семьи») – и тому были весьма веские основания. Он сверг и заточил своего кузена Феррантино. Он посадил в тюрьму и убил сына Феррантино Малатестино Новелло. Чтобы окончательно себя обезопасить, он избавился даже от внука Феррантино Гвидо. Впрочем, еще до собственной смерти Малатестино Новелло (умер в 1335 г.) убил собственного дядю Рамберто, который сам прикончил своего кузена Уберто.

Незаконнорожденный сын крестоносца, командующего венецианской армией Пандольфо III Малатесты, Сиджисмондо овладел искусством войны в весьма юном возрасте. Впервые он взял в руки оружие, когда ему было всего 13 лет. Блестящий военный талант он проявил, возглавив успешную оборону Римини, когда город пытался захватить его родственник, Карло II Малатеста. Спустя два года он сам стал хозяином Римини. Избрав для себя карьеру профессионального кондотьера, он быстро стал самым выдающимся представителем и без того уникальной семьи генералов-наемников. В 1430-е гг. Сиджисмондо укреплял свою репутацию, служа папам и Франческо Сфорца. Несмотря на несколько мелких промахов (например, бессмысленный захват папской Червии), его карьеру по праву можно было назвать головокружительной.

Но даже в юности было очевидно, что Сиджисмондо унаследовал от своих воинственных предков не только блестящие военные таланты. Порочность Малатеста оказала весьма пагубное влияние на состояние его разума. Хотя слова Пия II об инцесте и убийствах можно счесть преувеличением, папа опирался на факты. Будучи еще совсем юношей, в 1434 г. Сиджисмондо женился на собственной племяннице Джиневре д’Эсте. Конечно, ее красота и политические выгоды подобного союза были бесспорны, но выбор столь близкой родственницы для брака вызвал удивление. К 1440 г. Джиневра была уже мертва, хотя ей был всего 21 год. Пошли слухи, что она наскучила Сиджисмондо, и тот ее отравил. Дальше – хуже. Вторая жена, незаконнорожденная дочь Франческо Полиссена Сфорца, кончила так же. В 1449 г. после семи лет брака она умерла при загадочных обстоятельствах, вскоре после того как у Сиджисмондо началась связь с 12-летней Изоттой дельи Атти.52 Возможно, это было простое совпадение, но, скорее всего, он не собирался руководствоваться в своих действиях здравым смыслом, а целиком отдался собственной похоти и безграничному эгоизму.