– И что? – Янгред не удержался, вмешался. – Ты знаешь, где найти такой свет?

Тяжёлый взгляд обратился на него. Пират не улыбнулся, но в лице его что-то переменилось, прояснилось. Это был проблеск решимости, скорее даже упрямства.

– Чёрный Пёс поговорит про свет с князем. Наедине. Коли вернём столицу.

Янгред вопросительно покосился на Хельмо. Тот велел:

– Говори сейчас. У нас нет секретов, мы равны в этом походе.

– Нет, повременим, – гордо отозвался пират. – Поверь, много Чёрный Пёс не попросит. Если угодно, поклянётся в верности. Верность Чёрного Пса дорого стоит.

– Ты настолько любишь её? – резко спросил Янгред.

Пират лишь мельком, как на беспробудного дурня, на него зыркнул.

– В языке морского народа нет слова «любить».

– Но ты выучил её язык.

– Есть «спасать», «быть рядом» и «не предавать». Возьмите Чёрного Пса. Вдобавок к прочему… – Он приподнял левую руку. Мизинец и безымянный палец отсутствовали. – Ненавижу людоедов. Буду рад выпустить кишки парочке. И поживиться лунным добром.

– Это уже честнее, – одобрил Янгред.

Они отошли и переговорили. Колебались, но в конце концов решились и, всё ещё сомневаясь в решении, вернулись.

– А твой корабль? – спросил Хельмо. – Поход немало займёт, тебя могут и убить.

Пират усмехнулся.

– Место займёт сын. Пора на ноги крепче встать, давно пора. А дальше… не загадывай, юный командир. Похороните труп Чёрного Пса – так похороните. Или же Чёрный Пес похоронит ваши. Ну, возьмёте Чёрного Пса?

Мимо медвежьей рысцой пробежал Бум. Янгред проводил его глазами и буркнул:

– Как бы не пожалеть. Мне казалось, нам и одного пса многовато…

И всё же Чёрный Пес присоединился к ним. Он привёл несколько десятков человек – шёлковых наёмников и морских разбойников; многие были неплохо вооружены. Все наперебой говорили, что воодушевились речами Хельмо, но Янгред не сомневался: воодушевились лихие люди скорее богатыми обозами королевны и возможностью избежать позорного изгнания. Но даже такой силой – вороватой, зато выносливой и неглупой, – не стоило пренебрегать. Армия Самозванки превышала численностью Второе ополчение. Каждый человек мог на что-то повлиять. А наёмники отлично бились и были горазды на хитрости. Несколько тех, кто проявил особое мужество и ловкость, уже вошли в ертаул.

* * *

Чёрный Пёс попался Янгреду и теперь – когда, покинув Хайранга и поговорив ещё с парой командующих, он подумывал разыскать Хельмо.

– Доброго утра, огненный. Потолкуем.

Это не был вопрос. Пират показал в улыбке крепкие зубы, ярко блеснули серебряные клыки. Янгред настороженно кивнул, вслушиваясь в рубленый, картавый акцент.

– Что тебе?

– Услышал. – Чёрный Пёс подъехал ближе. Янгред постепенно привыкал к его манере опускать некоторые местоимения: в наречии пиратов они отсутствовали. – Послушаешь?

– Доносишь на кого-то в полку, что ли?

Пират осклабился ещё выразительнее. Янгред в который раз задумался, сколько ему. У Чёрного Пса был сын шестнадцати лет; лицо капитана прорезали морщины, но взгляд, ловкость, сила выдавали человека ещё сравнительно молодого. И он определённо считал себя мудрее тех, кому взялся служить, к чему сейчас имел основания: Янгред не скрывал необъяснимого нерасположения к нему. Понимал, что зря, но ничего не мог с собой поделать.

– Предупредить надо, огненный. Так предупредить?

– Весь внимание, – уже миролюбивее согласился Янгред.

Чёрный Пёс глянул себе за плечо.

– Вели белокурому дружку отсыпать золота вперёд. Твои болтают…

– Болтают? – вкрадчиво переспросил Янгред.

Пират кивнул:

– А ещё больше смотрят. Тяжела дорога.

– Что ты имеешь в виду?..

– От взглядов таких до бунта на корабле малый путь.

– Мои люди ничего мне не говорили. Все довольны оплатой, да и трофеями…

– Поосторожнее будь. – Чёрный Пёс как не слышал.

Янгред почувствовал возвращающееся раздражение.

– Условия договора соблюдены. Мы получили деньги вперёд, ещё часть получим чуть позже, ещё часть в столице и…

– Огненный, не слышишь? «Чуть позже», вот. Правда ли просто позже?

– А ты не подстрекаешь ли меня? – нахмурился Янгред. – Если кто из солдат и недоволен, ни во что это не перерастёт. Недовольные всегда есть, везде.

Чёрный Пёс хмыкнул, но его глаза досадливо блеснули.

– Да что, правда… Чужой корабль. Командовать не Черному Псу.

Янгред пытливо в него вгляделся. Нет… каким бы странным ни был этот человек, ни к чему он не подстрекал. Да и какой резон у него, воевавшего даже не за монету, а за случайную добычу да загадочную награду, которую он желал стребовать с Хельмо? Янгред оглянулся. Сзади солдаты оживлённо переговаривались; кажется, у них было неплохое настроение. «Бунт на корабле»… Янгред про себя усмехнулся. Да ну? Он не дурак, не вчера родился. Увидел бы.

– Что ж, – решил он не сгущать и не углубляться. – Спасибо тебе. Я присмотрюсь к людям. И обдумаю. Мы оба обдумаем.

– Два капитана у одного корабля. Занятно. Отродясь не встречал.

Чёрный Пёс улыбнулся мягче; что-то было в улыбке… жалостливое? Будто корабль, несмотря на неплохих моряков у штурвала, шёл прямиком ко дну. Янгред отчего-то ещё сильнее встревожился, но не успел ответить: широкие ноздри пирата вдруг затрепетали, густые брови сильно сдвинулись.

– Смердит в воздухе, – пробормотал он и закрутил лохматой головой.

– Ничего не чую, – удивлённо отозвался Янгред, но ему не ответили. Пират продолжал беспокойно тянуть шею.

– Ветер, что ли, переменился… не понять… смердит гнильцой.

– Поговоришь с тобой – всякий покой потеряешь, – сердито сказал Янгред, принюхиваясь снова. – Землёй тянет. Лесом. Ну и конями. Ты просто в море не привык.

– Как знать, – туманно пробормотал Чёрный Пёс. Теперь он выглядел по-настоящему обеспокоенным. – До встречи, огненный. Дела…

Распрощавшись с пиратом, Янгред объехал несколько отрядов. Он заводил разговор то с одним, то с другим рыцарем и, силясь ничем себя не выдать, приглядывался, прислушивался. Действительно ли кто-то недоволен? Устал? Сомневается? Вроде бы ничего такого, настроение царило ровное. Но впервые за долгую, очень долгую службу Янгреда терзали подозрения: что появляется на этих лицах, что вспыхивает в этих глазах, когда он отворачивается? Проклятый Чёрный Пёс…

– Ты мрачен. – Хельмо сказал это, едва завидел его приближение.