идеалов. Я уверен: желать чьей-то победы на далёких фронтах — это предаваться пустяшным и фальшивым страстям. Любой победивший империализм будет преследовать свои собственные цели, а Аргентина не получит ничего. Не надо говорить, что коммунизм и нацизм — это рога одного и того же дьявола, это слишком большое упрощение. Германско-советский договор о ненападении — не более чем временная сделка. Сталин продался лучшему покупателю. И в этом суть аморальности нынешней международной ситуации: Гитлер, победив на Западе, вспомнит о своих планах, изложенных в его книге “Моя борьба”, и повернёт на восток. Для нас единственная дорога — нейтралитет! Мы нейтральны ко всем иностранцам! Вначале — наши собственные дела, затем все чужие!» <…>

О Сталине Руис-Гиньясу всегда упоминал как бы между прочим. Было понятно, что это герой не его романа. А вот Гитлеру и Муссолини он посвятил неравнодушные слова:

«Когда выступает фюрер германской нации, города Третьего рейха пустеют как по мановению руки. Гитлер субъективен, романтичен, пылок до сумасшествия в своих политических комбинациях. Речи Гитлера многое теряют на бумаге, их нужно слушать по-немецки, живьём, стоя перед трибуной. Поражаешься, с какой лёгкостью ему даются слова, как легко он варьирует голос, доводя его до крещендо, когда звуки становятся гортанными и непреклонными, как сталь, магнетизируя аудиторию»…

Однако, по мнению Руиса-Гиньясу, «только Муссолини является наиболее величественной фигурой ХХ века, гениальным государственным деятелем. Когда-то фашизм принадлежал только Италии, сейчас он распространяется по всему миру. Достижения дуче общеизвестны: он создал концепцию “тотального” государства, модернизировал корпоративную и профсоюзную системы и, отстаивая идеи социальной справедливости, полностью снял проблему классовой борьбы в своей стране. Ему принадлежит героическая концепция жизни, столь необходимая Аргентине»…

Иосиф усмехнулся, выслушав последние слова Руиса-Гиньясу: теперь всё понятно: в Розовом доме — президентском дворце — намерены строить фашизм по итальянским калькам, но с аргентинским лицом. Тогда к чему все эти разговоры о нейтралитете?

«Григулевич»

Имеется информация, что к 1941 году американские инвестиции в германскую экономику составили порядка 800 миллионов долларов… Одна только корпорация «Стандард ойл» поддержала военную промышленность рейха (в Германии в то время фактически вся промышленность работала на войну), вложив в неё порядка 120 миллионов долларов. На этом фоне друг фюрера Генри Форд кажется гораздо скромнее: он инвестировал всего 17 с половиной миллионов, хотя по тем временам это была воистину астрономическая сумма.

Стоит ли удивляться, что рейху за весьма короткий период удалось создать первоклассные вооруженные силы?

«Виктор Лягин»

В конце 1940 года руководитель научно-технической разведки НКВД Леонид Квасников разослал в ряд зарубежных резидентур указание добыть сведения о возможно ведущихся в этих странах работах по созданию атомного оружия. Проблема эта была новой, неизученной. Кроме того, Берия в то время считал её явно надуманной и расценивал как попытку отвлечь разведку от решения её главных проблем в условиях начавшейся войны.

Первой откликнулась лондонская резидентура НКВД. Личный секретарь лорда Хэнки первым из наших агентов известил НКВД, что американцы и англичане с конца 1940 года начали совместные работы по созданию атомной бомбы.

«Кембриджская пятёрка»

<Удивительно! На протяжение нашего сборного повествования мы уже не раз видели, как поступал Лаврентий Павлович, когда ему кто-то или что-то не нравилось. Не только в словах не стеснялся, но и весьма жёсткие решения принимал. А тут так выходит, что Берия, который, если верить целому ряду авторов, явно считал «атомную проблему» надуманной и видел в таковой попытку «отвлечь разведку» от решения главных её задач, да ещё и во время войны, этому вдруг попустительствовал, или, как минимум, смотрел на происходящее сквозь пальцы? Ведь получалось, что разведка — по мнению наркома! — занималась непонятно чем, тогда как он, её главный начальник, зная об этом (вряд ли бы кто рискнул делать что-то тайком от Лаврентия Павловича), тому не препятствовал — то есть попустительствовал…

В общем, как-то оно всё не складывается. Впрочем, нет ничего удивительного: переиграв (именно так!) Берию в борьбе за власть, Никита Сергеевич Хрущёв сделал всё возможное, чтобы Лаврентий Павлович остался в памяти последующих поколений в качестве жуткого монстра, лишённого не только каких-либо положительных качеств, но и здравого смысла.>

Только не нужно считать, что всё в нашей стране тогда было просто и ясно! Мол, тиран Сталин зациклился на своём — мол, войны не будет, всё это провокации, — «лизоблюды» поставляли ему информацию, исключительно соответствующую настроениям вождя, а честные сотрудники разведки во главе с Павлом Фитиным с огромным трудом пытались донести до него слова правды, попутно ожидая, когда их за это репрессируют... Нет, повторим ещё раз: если бы всё было так однозначно!

Увы, обстановка была гораздо сложнее и малопонятнее, чему убедительным свидетельством является письмо Павла Михайловича в Разведуправление РККА с просьбой дать оценку полученным агентурным материалам о подготовке Германии к войне против СССР. Письмо это датировано 9 июля 1940 года — то есть тем временем, когда Фитин возвратился из Германии, когда вновь возник из небытия «Брайтенбах», а Амаяка Кобулова в наркомате, как говорится, «выдрали» и всё как бы встало на свои места... Но, несмотря на это, в послании чувствуются очень большие сомнения! Разведчику, как сапёру и как хирургу, ошибаться нельзя — слишком дорогой может оказаться цена такой ошибки, причём — даже в государственных масштабах. А ведь противник делает всё возможное, чтобы направить разведчика и вообще всю неприятельскую спецслужбу по ложному следу.

В письме, адресованном руководству Разведупра — это были последние дни пребывания в должности генерал-лейтенанта авиации Проскурова[53], — старший майор госбезопасности Фитин пишет:

«Прошу срочно дать оценку нижеследующим агентурным данным:

1. Бывший английский король Эдуард[54] вместе с женой Симпсон в данное время находится в Мадриде, откуда поддерживает связь с Гитлером. Эдуард ведёт с Гитлером переговоры по вопросу формирования нового английского правительства, заключения мира с Германией при условии военного союза против СССР.

2. В ближайшие дни намечены большие наступательные операции немцев против Англии.

3. Германский и итальянский военные атташе в Бухаресте заявили, что в будущем Бессарабия, а также Советская Молдавия будут отторгнуты от СССР.

4. На территории бывшей Польши, граничащей с Советским Союзом, немцы усиленно строят в нескольких направлениях стратегические шоссе. С этой целью из Моравии ежедневно в бывшую Польшу поступают 50 вагонов камня, камнедробильные машины, вальцовые катки и другие материалы.

17 июня сего года из Праги в Краков, Перемышль и Ивангород выехали 20 инженеров-дорожников. В конце июня сего года выехали дополнительно 50 инженеров. Направляются также рабочие-бетонщики. Закрытая ранее в Богемии фабрика цемента в данное время работает в три смены.

5. Для перевозки войск в Кёнигсберге подготовлены два парохода, один из них «Бремен».

В период 17—20 июня сего года из Богемии в направлении Польши проследовало 37 эшелонов германской пехоты.

6. Между Силезией и Польшей, а также в Моравии немцы начали строить укрепления. <...>»

Ну и так далее...

В общем, всё смешалось и ничего реально не понять! То ли опять у рейха заваруха с Англией начнётся, то ли немцы с англичанами заключат союз против СССР, то ли гитлеровцы вообще оставят англичан в покое — и навалятся на нас. Это сейчас мы, вооружённые своим историческим знанием, чётко понимаем, кто был прав, кто — заблуждался, и главное — что кому следовало делать. А тогда всё происходящее представлялось некой большой лотереей, в которой можно было вытащить как счастливый, так и проигрышный билет.

«В то время как озабоченность германскими военными приготовлениями на западных границах всё увеличивалась, Фитин был должен проводить всё больше времени с начальником немецкого направления в Центре — Павлом Журавлёвым. Фитин был лично ответственным за контакт с военной разведкой. Начиная с лета 1940 года и кончая июнем 1941-го между двумя организациями поддерживалась постоянная связь. РУ часто передавало