и не правдами просить сына держаться за трон, чтобы на престол не попал младший принц, сын второй жены императора, просит герцогство не вставать на его сторону… Стоит задуматься.

— Задуматься над тем, не сменить ли сторону? Хочешь выбрать младшего принца?

— Мы о нем совсем ничего не знаем, так что пока следует и дальше наблюдать за первым принцем.

— Поддерживаю!

Сильфида и Тионарис, по всей видимости, похожи. Кажутся простыми, но не является таковыми, а еще они враждуют между собой. Хотя, зная, что у императора имеется вторая жена и сын от нее, должны быть по одну сторону… Интересный расклад.

Тем не менее герцогиня благодарна за слова императрицы. Сильфида дала ей понять, что если рядом с Тионарисом будет девушка, не готовая терпеть его зверства, то она сможет выжить. Следует это запомнить.

— Надо заранее начать готовиться к возвращению охотников, — сменив тему, сказала Розанна.

— Верно, раз уж малышка Делия вмешалась, на рассвете они точно вернутся.

* * *

Колыбель начинала играть в момент, когда кто-то неподалеку от Делии готовился соприкоснуться со смертью. Слышать такую возникающую без контакта глазами песнь смерти было редким явлением… С одной стороны, она затихала сама по себе через время, когда человек умирал или избегал участи смертника; с другой стороны, это было крайне неприятное время. Люди не умирали и не излечивались в мгновение ока. Это тянулось часы, дни, недели, а то и целые месяцы. Если сейчас Делия слышала эту песню, то выходит, в эту самую пору в чаще леса находился как минимум один человек, который вскоре грозится погибнуть. И мысль о том, что прямо сейчас в этом лесу находится ее раздражающий братец, нисколько не радовала.

Делия хмурилась. Она посмотрела на упавшую наземь конфету, оглянулась на лес, а после прошлась взглядом по лагерю. Сэр Ришус стоял рядом с грозным отцом. Оба мужчины увлеченно обсуждали запуск сигнальных ракет и другие способы привлечь внимание попавших в объятья леса мальчишек.

Быть может, пока они заняты, нужно воспользоваться этой возможностью?

Перекинув через голову длинные ручки маленькой сумочки, Делия затянула потуже волосы на затылке. Нельзя допустить, чтобы кто-то из маленьких идиотов погиб. Эта могла быть ее вина, что сейчас ноаны, увидев скопления людей у границ леса, начали действовать и покусились на жизни детей. Потому ей тоже следует начать вести себя против правил, но сделать это нужно незаметно, чтобы никто из взрослых не пострадал.

Делия медленно последовала из освещенного центра лагеря вглубь его границ и избрала свою жертву.

«Прости меня, Ветерок. Сегодня явно не твой день, — она помолилась за упокой невинной души и приблизилась к лошади. — Это не месть за то, что ты меня сбросил со своей спины, честно… Ну разве что самую малость…»

План, пришедший в голову Делии, был до наивного прост.

Она незаметно подкралась к лошадям, оставленных рыцарями подальше от границ леса, и освободила одну — ту самую лошадь, с которой все началось. Звали его Ветерок, чудесный конь: игривый, своевольный и до жути красивый. Не будь его грива такой ухоженной, а красная шерсть блестящей и гладкой, Феония точно не захотела бы взобраться на спину этого чудища для легкой поездки. Однако она, очаровавшись этим щекочущим руки видом, сделала это на пару с сестрой. Теперь в теле Делии больше не было души невинной маленькой девочки, в ее теле пробудилась душа мстительной грешницы, жестоко убитой из-за своих же ошибок.

Так что, раз Феония сумела оценить изящное благородство и силу этого чудесного зверя, то и ноаны последуют той же логике.

Отвязав лошадь от стойла, Дели погладила Ветерка по загривку и повела за собой. Лошадь оказалась довольно послушной приманкой.

Показалась граница, отмеченная флажком, Ветерок начал ступать неуверенными шагами — дрожа и вздрагивая, будто понимая, куда его тащат. Делия сделала шаг за границу, лошадь тоже, девочка сделала еще один шаг и отпустила поводья.

Ветерок встал на дыбы и заржал, но было поздно. Ноаны учуяли запах.

Помчавшись галопом, конь ринулся в сторону, но не в ту, с которой пришел, он направился ближе к лагерю, ошибочно полагая, что рыцари его защитят. Все произошло так, как Делии и хотелось: заметившие лошадь рыцари тотчас всполошились, от этого в лагере началась паника. Воспользовавшись суетой, Делия погрузилась глубже во тьму и ступила к зарослям леса, к его недоступным границам.

«Если хоть одного поглотят до моего прихода, самолично прикончу второго», — подумала она про себя, забросив в рот очередную конфету.

Дели вытащила из сумочки горсть бумажных оберток, накопленных за проведенное в лагере время, и решила опробовать начертание символов. Она опустилась на корточки, достала из сумочки маленький ножик, любезно врученный в ее руки отцом, и легонько надрезала палец. Видеть кровь оказалось не страшно, но от мысли, что крови в маленьком теле в разы меньше обычного, приходилось вести себя аккуратней.

Делия макнула кончик ножичка в ранку и провела им по шелестящей обертке. Из-под лезвия показался еле заметный символ света, дочь смерти произнесла заклинания, рана на ладошке чуть защипала, в ответ на что вычерченный символ слегка засветился и развеял кромешную тьму. Теперь можно было чуть лучше разглядеть заросли леса; магия, что взяла силы из тела ребенка, образовала связь между ними, породив недолговечный светильник.

Достав еще десятки обрезков бумаги, Делия повторила процесс. Руки быстро чертили письмена и двигались как заведенный. Только когда в них оказалось не меньше пятидесяти подсвеченных кровью бумажек, пришло время двигаться дальше, на звук колыбельной.

* * *

— Не смей к ней приближаться! — занеся обнаженный меч за спину, Мейтон со злобой оскалился на Тиона.

Принц нахмурился. Впервые за долгое время он выглядел озадаченным, впервые он и правда не знал, как ему поступить. Он растерянно почесал голову. Нельзя ведь бить людей, находящихся не в себе?

— Эй, дубина, ты ведь понимаешь, что это дух, да? Это не человек! — сказав это, принц указывал мечом в сторону существа, принявшего облик младшей дочери герцогства.

Внешний вид существа казался до одури странным. Поведение Мейтона тоже. Тион озадаченно хмурился не понимая, почему у сына мудрости не хватает извилин, чтобы заметить, что