– Все кончено. Далтон мертв. Благодарю вас, братья. Теперь ступайте с миром. Армия Соединенных Штатов не должна узнать, что вы самовольно покинули резервацию ради последнего и окончательного сражения. Ковбои и скотоводы решат, что люди Далтона бежали из северного Вайоминга. А тех, кто погиб, похоронят.

– Возблагодарим народ буйволов. Они снова дали нам силу победить. Далтона склюют птицы. А с его людьми делай что хочешь. Тех, кто остался в живых, только связали ремнями.

Казалось, эти слова были произнесены всеми кроу разом, Потом они молча двинулись к краю площадки. Минутой позже головы буйволов скрылись в ночи.

Мэверик подошел к Синтии и Розалинде. Он мгновенно перерезал их путы, помог Розалинде подняться на ноги, Синтия стояла, опираясь спиной о древесный ствол, едва осмеливаясь поверить, что они живы и в безопасности. Она молча благодарила Бегущую Воду, и кристалл яки, и буйволов. Потом протянула руки к Мэверику, и он обнял ее. Ее слезы смешивались с его кровью.

Розалинда тоже прижималась к нему.

– Вы обе в порядке?

Он сделал шаг назад, чтобы лучше их видеть.

– Да, – ответила Синтия, пытаясь ощупать его раны. – А ты?

– У меня все заживет. – Он посмотрел на Розалинду: – Как насчет тебя?

– Я не ранена, а как там Блю? Мэверик усмехнулся:

– С ним псе хорошо.

Розалинда кивнула и вздохнула с облегчением. Мэверик посмотрел на Синтию и покачал головой:

– Лучше тебе выйти за меня, чтобы избежать подобных неприятностей. Тогда я смогу позаботиться о тебе.

Розалинда хмыкнула:

– Лучше нам одолжить Блю, чтобы он позаботился обо всех нас. Он единственный в северном Вайоминге, кто обладает здравым умом.

Все рассмеялись с облегчением. Мэверик стал серьезным.

– Я говорил вам обеим, что люблю вас?

– Тебе незачем это повторять, – улыбнулась Синтия. – Твои поступки говорят сами за себя. Они убедительнее слов.

– А я это знаю потому, что правильно оценила нашу историю, – добавила Розалинда.

Мэверик очнулся от сна. Сердце его бурно билось, а бой индейских барабанов отдавался в ушах.

С минуту он не мог вспомнить, где находится, потом заметил, что его окружает роскошь отеля «Виндзор». Он даже узнал комнату, потому что настоял на том, чтобы ему выделили тот же номер, что и в прошлый раз, когда он впервые пил шампанское с Синтией. Только в этот раз второй комнаты не было и в дальнейшем, решил он, никогда будет.

Он улыбнулся, властно проведя рукой по ее обнаженному плечу. Они оба хотели, чтобы их свадебная ночь была особенной и запомнилась навсегда.

Синтия застонала, потом проснулась и стремительно села на постели. Кристалл яки все еще украшал ее шею.

– Мэверик! Скорее! Зажги свет!

– В чем дело?

Он тоже сел, потом зажег лампу у изголовья кровати. Она погладила его лицо и улыбнулась:

– Это лицо, слава Богу!

– Какое лицо?

– То, что я видела в снах.

– В каких снах?

– Ты был в моих снах с первого же дня, как я надела на шею кристалл яки в Нью-Йорке. Но я до нынешней ночи не могла разглядеть твое лицо.

– Ах, так это сон!

Он усмехнулся и поцеловал ладони ее рук.

– Это сон о нас с тобой в хижине лекарки. О том, как знахари и лекари племени кроу благословили наш брачный союз.

– Именно он!

– Так тебе он тоже снился?

– Нет, я впервые увидел его сегодня, в нашу брачную ночь.

– И у женщины было мое лицо?

– Да.

– Но теперь, когда у меня есть ты, мне эти сны больше не нужны.

Синтия приподняла шнур с кристаллом, сняла его через голову и протянула Мэверику. Он кивнул:

– Может быть, Хейзл найдет ему применение, а позже Розалинда.

Он положил кристалл на столик рядом с лампой.

– Когда мы вернемся в Гус-Крик, то решим. Во всяком случае, подарок Виктории всегда будет занимать особое место в нашей жизни.

– Мы носим удачу с собой, потому что знахари племени кроу благословили наш союз.

– Мне нравится ярко-красный цвет, если это кровь некоего лица, оросившая обложки книг. А ты что думаешь на этот счет? – спросила Синтия, чокаясь с Мэвериком шампанским.

Он усмехнулся:

– Ты имеешь в виду Хаскела Рейнза. То, как он управляет издательством «Хэвлок», вызывает такое недоумение, что все заинтересованные лица в Нью-Йорке плачут красными чернилами.

Она улыбнулась:

– Я склонна к милосердию, но слышала уже столько ужасного о нем от многих людей в Нью-Йорке. «Хэвлок» – хорошее издательство, а Рейнз для него проблема, и всем это известно.

– Может быть, тебе следует подумать о том, чтобы купить издательство?

– Что?

– Я говорю серьезно.

– И руководить им из Гус-Крика?

– Если в издательстве «Хэвлок» все еще работают надежные люди, то все может там идти своим чередом.

– В этом случае придется наезжать в Нью-Йорк пару раз в год.

– Роман Виктории «Леди с Запада» имеет огромный успех, жители Соединенных Штатов только и говорят об издательстве «Гус-Крик».

– Ну, одна книга еще не означает успеха издательства в целом.

– А как же насчет брошюр?

– Они пользуются хорошим спросом. Я хочу предложить Сторм Рэндалл распродавать и распространять наши книги.

– И думаешь, она возьмется за такую работу?

– Да. После смерти мужа она все время заводила речь о переезде на Запад и о том, чтобы начать новое дело. Она всего на несколько лет старше меня, умна, талантлива – одним словом, станет ценнейшим приобретением для издательства. Кроме того, я всегда считала ее другом.

– Это решает вопрос об издательском доме «Гус-Крик». Во всяком случае, на время.

Мэверик поднял свой бокал с шампанским и отсалютовал им элегантной женщине, стоявшей на другом конце комнаты среди поклонников.

– Виктория знает, как угодить своим фанатам. Да?

– Она профессионал. Как редактору мне нечего к этому добавить, А как друг могу сказать: я счастлива, что знакома с ней.

– А как насчет покупки издательства «Хэвлок»?

– У меня не хватит на это денег.

– Держу пари, что ты сможешь купить его дешево.

– Не сомневаюсь, и все же это намного больше, чем я выручила за одну книгу и несколько брошюр.