Она уже вышла на лестницу, когда Андрей пришел в себя.

– А где Анна? Где Анна?!

– Ушла.

– Ее надо немедленно вернуть!

Потапенко вошел в комнату участкового инспектора в конце его рабочего дня. Он стоял у вешалки и примерялся снять куртку. Шапка была уже у него на голове.

– А, это вы. Какими судьбами! – он все же снял куртку и замер в ожидании объяснений такого позднего прихода.

– Анна жива, – Потапенко прошел к окну и сел на стул.

– Ну и на здоровье. А чего всполошился-то? – инспектор нерешительно топтался у порога.

– На нее кто-то охотится. Нужно организовать охрану. Она в 12 часов пойдет домой за вещами. Скрывается она, понимаешь? Хотя она и не свидетель, но все равно скрывается. Рискнула сегодня зайти за барахлом домой, – Потапенко замялся. – Что делать будем?

– Ухо, горло, нос, хвост, – участковый тоскливо стянул с головы шапку и водрузил ее на один из штырей вешалки. – Ну, надо, так надо, – вздохнул он. – А людей вы хоть прихватили? – Он все так же топтался у двери.

– Да, четверых. Но под ваше начало. Район у вас тут жуткий. Время пока есть, может, обсудим тонкие места? Я, кстати, Сергей, – Потапенко протянул было руку, а потом махнул ей, типа, к чему эти лишние формальности.

– Юрий Иванович. В общем, Юра. А что, тонкие? У нас тут и не разбежишься. Дорога одна, как в блокадном Ленинграде, дорога жизни. Или она на машине приедет? И на машине тоже, только один подъезд у нас. Как в анекдоте, – он подошел к столу и тоже сел, но с другой стороны.

– Да не, она пешком пойдет, типа незаметно. А что за анекдот?

– Да Иван-дурак к Бабе-яге пришел, ночевать просится, – Юрий Иванович открыл стол, достал бумагу, поглядывая на следователя, положил рядом карандаш. – Та ему – пойдешь в правую комнату – со мной ляжешь, пойдешь в левую, с дочкой моей, а прямо пойдешь – один спать будешь. Ну тот и говорит – тебе бабка лет сто, дочке твоей, небось, не намного меньше, один спать буду. Утром выходит в горницу, а за столом сидит чай пьет Василиса Прекрасная. Ты кто – говорит, – Дочка Баба-яги, а ты кто такой? – А я – говорит, – просто дурак.

Следователь потер лоб и посмотрел на участкового исподлобья непонимающим взглядом.

– А что, дочка Бабы-яги – Василиса Прекрасная что ль? – пробормотал он.

Участковый весело заржал. Плохое настроение из-за задержки на работе явно испарилось.

– Ну ладно, проехали, другой расскажу. Старушка в парикмахерскую пришла, говорит, отрежьте-ка мои седые лохмы, хочу со стрижкой перед смертью походить. Ну, парикмахерша та чик-чик ножницами – оба уха порезала. Старушка вопит, вы что, уши порезали! А парикмахерша спрашивает – вы в первый раз в парикмахерской? А та – да, а ногу мне на войне отрезали, – участковый опять заразительно засмеялся. Потапенко улыбнулся.

– Ну ладно, давай схему чертить.

– Как у вас тут от метро ходят? – Потапенко посмотрел на чистый лист.

– Путь один, – снова повторил участковый, но уже серьезно.

– Есть же еще нижний мостик, пешеходный, есть тротуар вокруг гаража, – вряд ли такая девушка как Анна пойдет по железнодорожному мосту и железнодорожной насыпи.

Два хитрых глаза зыркнули на Потапенко.

– Анна тут давно живет. Ходит по железной дороге, как все. Менталитет тут такой, поселковый. Чем стремнее, тем моднее.

– А где тогда самое опасное место? – Потапенко посмотрел на план микрорайона, что набросал смешливый участковый. – Где бы ты спрятался, будь бандитом?

– Ну, место единственное. Столкнуть с моста, но там прожектор с пешеходки. Ты весь на виду, спрятаться некуда, далее, смотри, вокруг гаража, по асфальтовой дорожке, она тоже не пойдет, как ты понял, она пойдет по насыпи и железной дороге. Тут тоже все на виду, и прожекторы с гаража всю насыпь освещают. Секешь? А вот тут, она спустится, чтобы пересечь эту пустошь с собачником. Ты смотришь?

Потапенко закивал.

– Пустошь и собачник вечером и ночью тоже прожектором просвечивают с завода. Вот, – он ткнул концом карандаша в план, – Вот тут, на спуске с насыпи.

– Почему думаешь, она будет с насыпи спускаться? Может она дойдет до дороги по освященной насыпи и не пойдет через пустошь? – Потапенко показал на место, где пересекается железная дорога с автомобильной.

Участковый поднял на него глаза и посмотрел долгим и настойчивым взглядом, в котором явственно читалась смешинка.

– Ах, ну да, чем стремнее, тем моднее. Значит, бандиты ее будут тут сторожить, на спуске?

– Да. И мы подойдем туда попозже, за частными гаражами. И будем смотреть этот темный угол на просвет, на фоне прожекторов. Может, и сразу кого увидим. Сигарета там, хотя это банально, – он снова засмеялся.

– Что же, мы туда пойдем после них? – Потапенко был удивлен.

– А куда идти-то? И так ясно, они тут на спуске будут стоять, тут негде больше прятаться. А мы сквозь частные гаражи пройдем. Ну, хочешь, бери людей, заранее там засядем, в гаражах у мужиков. Ближе все равно не подойти, некуда, – он с готовность схватился за шапку.

– Да ладно. По любому рано. Давай, начальник, замочим по пакетику, – Потапенко кивнул на кипятильник.

Анна шла по железнодорожной насыпи, освещенной от переезда огромным прожектором. Целью этой мощной лампы был, конечно, сам переезд. Но ветка узкоколейки тоже попадала в светлую полосу. Вокруг не было ни души. Мелкий дождь неохотно и лениво накрапывал, вызывая сомнения в необходимости зонта. Легкая дымка – то ли туман, то ли забытый костер на реке – стелилась под ногами. Анна подходила к речке, и необычная тишина заставила ее замедлить шаги. Она внимательно посмотрела на мост. Он был пуст. Только уныло покачивался фонарь, издавая странные скрипучие звуки, скрежет ржавого металла. Она неуверенно ступила на доски, что были прибиты между стальными тросами рельс. Сделав несколько шагов, привычно разглядев в просветах между шпал мерцание речки, она вдруг услышала рокот. В этом не было ничего необычного – рядом был Тушинский аэродром, да и Шереметьево часто рассылало свои самолеты через этот микрорайон. Странно было только одно, что шумело так близко, так низко и так поздно.

И тут послышался крик. Она остановилась посреди моста и посмотрела вверх. Вертолет завис прямо над ржавыми, охристыми, ажурными конструкциями, и из открытых кабины кричала и махала руками Даша.

Потапенко внимательно следил за насыпью. Они вылезли из щели между допотопными гаражами-будками и стояли у самого края пустоши, прямо перед подъемом на железнодорожную насыпь. В тени кустов трудно было различить силуэты. То ли там не было никого, и расчеты Юрия Ивановича оказались неверны, то ли бандиты сумели хорошо устроиться и затаиться.

Анну увидели сразу все. Она шла по освещенному прожектором мосту, перепрыгивание с жердочку на жердочку занимало все ее внимание. Внезапно, она остановилась и посмотрела вверх. Непонятно откуда появившийся вертолет спускался к самой железной конструкции.